На следующий день я рано встала, готовая к встрече, перед целым днем общения с прессой по остальным трем фильмам на фестивале. Меня потрясала просто мысль о списке дел, но я думала, что с поддержкой Джил мы справимся.
Я много думала о том дне, когда в мою жизнь ворвалось зло. В тот день меня сопровождала камера MTV. «День из жизни Роуз Макгоуэн» – тема передачи. Съемочная группа MTV должна была ждать меня снаружи отеля до моего возвращения со встречи. Я пнула саму себя сквозь годы, потому что, перед тем как пойти на ту судьбоносную встречу, я повернулась к камере с широченной искренней улыбкой и сказала: «Я думаю, моя жизнь наконец становится легче».
Я думала, раз у меня появилась небольшая финансовая стабильность и обстановка вокруг меня наладилась, то жизнь стала проще. Я устала выживать, я устала от страха, я устала от боли, я устала быть раненой. Я хотела парить. Я хотела летать. Я хотела быть свободной. Вместо этого я получила тюремный срок.
Я помахала камере на прощание, вошла в отель и отправилась в ресторан. Я чирикнула «Доброе утро!» угрюмому администратору ресторана. Он сказал мне, что глава студии разговаривает по телефону, работает в офисе в своем номере, и мне нужно подняться туда и подождать. Я улыбнулась и поблагодарила его, но он отвернулся без улыбки. Помню, подумала, Что ж, он не очень-то дружелюбный.
Я нашла нужный номер и постучала. Два мальчика-ассистента открыли дверь. Я снова чирикнула «Доброе утро!». Они промолчали и опустили глаза. Я подумала, О Боже. Они тоже не очень-то дружелюбные. Они тихо вышли за моей спиной, оставив меня перед комнатой.
У большинства людей ассоциация с «номером отеля» – это кровать, шкаф и небольшая ванная. Номер Монстра занимал весь этаж. Возможно, около трех тысяч квадратных метров, размеров со средний или большой дом, точно не комнатка, которую рисует разум.
Я вошла в самую большую комнату, которую когда-либо видела, в ней был мой босс, Глава студии собственной персоной. Он сидел на краю огромного дивана и громко говорил по телефону. Он жестом предложил мне сесть и продолжил говорить еще минут пять. У меня было время рассмотреть его. Он мгновенно вызвал омерзение.
Глава студии не отличался ни малейшей привлекательностью; скажем, будет величайшим преуменьшением века сказать, что он бы никогда не выиграл конкурс красоты. Ну, может, конкурс красоты в аду. Он бы получил титул самого чудовищного. Он был огромным человеком, вверх и вширь, с маслянистой кожей, угреватым лицом, мясистым носом-картошкой и к тому же губошлеп. Его правый глаз прикрывался больше, чем левый, что придавало его лицу асимметрию. Он напоминал мне растаявший ананас.
