Дед Лаба, как мы его называли, на службу приезжал в полевой форме — в гимнастерке, с портупеей, в брюках, заправленных в яловые сапоги, которые он почему-то носил с портянками. Мы все ходили в более легких и удобных хромовых сапогах и в носках. Лабу я ни разу не видел в кителе, не говоря уже о рубашке с галстуком. В полевой форме он ходил зимой и летом, у офицеров она полушерстяная. Получилось так, что мы жили с ним в одной комнате.
Во время обеденного перерыва, а у нас он длился два часа, Лаба ложился в форме на кровать, не снимая ни сапог, ни портупею, — только загибал только матрас под сапогами — и читал газету. Все его движения по занятию койки были отработаны до автоматизма.
Когда мы возвращались из столовой, мы все переодевались — кто в спортивную форму, кто вообще в трусах и майке, читал прессу или книгу, кто смотрел телевизор, если было, что смотреть, потому что телеканал был один, а может два, но второй включался только вечером. Я ему как-то сказал:
— Дед Лаба, вы хоть сапоги снимите и отдыхайте нормально!
На что он отвечает:
— Молодой, офицер должен быть все время одет по форме.
Ну, думаем, мы тебя заставим хотя бы снять сапоги! Дело было в начале декабря. Натопили печку (она была обложена кафельной плиткой, одна сторона ее была недалеко от его кровати). Температура в комнате была больше 25 градусов. В рубашках было жарко. Приходим с обеда, Лаба автоматически ложится на кровать в своей любимой позе и разворачивает газету. Мы застыли в ожидании, что будет дальше. Выдержал он минут 10, встал со словами «Ну и натопили». Ну, думаем, все — сейчас форму снимет. Он расстегнул две верхние пуговицы на гимнастерке, снял сапоги, размотал портянки, опять надел сапоги и улегся обратно на кровать читать газету. Мы выскочили из общежития и долго не могли прийти в себя от смеха.
Интересное было то, как Лаба попал в зенитно-ракетные войска, имея семь классов образования. В армию его призвали в начале 1945 года, он попал в пехоту и сразу отправился на фронт. Бои уже шли в Германии. Как он рассказывал, во время его первого боя нужно было занять какой-то хутор из трех или четырех домов. Роту, которая вся из необстрелянного нового пополнения по 18–19 лет, подняли в атаку. Солдаты метров 100 пробежали и залегли под огнем, потом стали отползать назад, прикрываясь саперными лопатками, как щитами. Командир роты стал их подымать пинками, сам даже не пригибался. Солдаты под его пинками ползли вперед, а как только он отходил к другим, ползли назад от страха. Так целый день атаковали этот хутор, пока к вечеру не сообщили, что соседнее подразделение заняло этот хутор.
