Малец с Лапой нагнали Удачника. Тот занял позицию, прислонившись плечом к основанию металлического «гриба» с ядовито-красной шляпкой, усеянной белыми крапинами, и осматривал местность поверх прицела.
– Давайте уйдем отсюда, – взмолилась девушка.
– Не беспокойся, – беззаботно отозвался Удачник. – Нам, так или иначе, придется уйти – хотя бы для того, чтобы добраться до Гнилого каньона.
– Я не понимаю… – проговорил Пузырь, беспомощно водя из стороны в сторону стволом пулемета. – Что убило их всех?
– Боюсь, нам просто придется это выяснить, – спокойно сказал Торчок. – Таково свойство этого места: нужно пройти экзамен.
– Мамочка… – простонала Лапа.
– Ему скажите спасибо, – Торчок кивнул на Удачника. – Он же хотел побыстрее. И привел вас сюда.
– Ты говори, да не заговаривайся. – Новый проводник метнул на того тяжелый взгляд. – Ты сам не предупредил, что поблизости есть такая угроза.
– Я думал, ты сталкер, – язвительно заметил Торчок. – Было бы обидно говорить очевидное.
– Что-то я не понимаю. – Удачник опустил автомат. – Это наезд?
– Это правда. Ты же не будешь отрицать очевидное.
– Так… – на лице «философа» задергалась жилка. – Я дам тебе три секунды, чтобы извиниться.
Малец наблюдал за этой сценой с отвисшей челюстью. Удачник вел себя так впервые. Как и Торчок. И это было странно – резкая смена привычного поведения, по сути, без особого повода.
– С чего мне извиняться перед самовлюбленным уродом? – раздельно произнес Торчок.
– Что ты сказал?!
– Ребята, вы что? – ахнула Лапа.
В следующую секунду Удачник с Торчком уже катались по истлевшим костям, с яростью пытаясь задушить друг друга.
– Перестаньте! – крикнул Малец. – Вы что, спятили?!
Дерущиеся не слушали. Более того, Ржавый с Пузырем азартно наблюдали за происходящим, подначивая товарищей:
– Руку, руку ему заламывай!
– Пасть ему порви!
– Под дых его!
– В солнечное сплетение! Коленом!
– По почкам его! Еще! Еще!
Торчок неожиданно оказался сильнее Удачника, своей жилистостью напоминая хищное насекомое, вроде богомола. Он вцепился в соперника железной хваткой, вдавив в землю животом вниз, и теперь оттягивал «философу» голову назад, с явным намерением сломать шейные позвонки.
Истошно завизжал молчавший до этого Клещ:
– Убей! Убей! Убей!
Голова Краба болталась у него на плече – уже совершенно безжизненная и иссохшая. Эта тварь словно выползла из фильма ужасов – самое время для такого персонажа.
Малец застыл от ужаса – настолько дикой была картина, настолько близка была фатальная неизбежность.
