— Шулеры к этому времени приставили бы разведчиков к твоим людям.
Потребовалось несколько секунд, чтобы его слова отложились в сознании.
Казалось, не замечая моего молчания, он выдохнул, щёлкнув языком от усталой злости.
— Они используют их, чтобы собрать на тебя отпечатки. Чтобы отследить тебя, — он показал на вывеску с недостающими прямоугольными буквами. — Я мог бы достать нам еду вон там. Это заведение вне сети камер.
Я все ещё таращилась на него. Мой рот раскрылся, разум охватило неверие.
— Ты сказал, что они их отпустят, — сказала я. — Моего брата. Мою маму. Что ты имеешь в виду, говоря, что Шулера будут там? Что это означает для них? Они в безопасности?
Он сосредоточился на поле возле дороги — простору колышущейся травы, испещрённой полевыми цветами. Там, в раннем утреннем свете, паслись коровы.
— Ревик!
Мой тон заставил его резко повернуться. Его пальцы рефлексивно сжались на руле.
— Что это значит? — спросила я. — Они причинят боль моей маме? Моим друзьям?
Спустя одно-единственное мгновение он повернулся обратно к окну. Нахмурившись, он взглянул на меня, переключая машину на более высокую передачу.
— Мы поедим позже. Сейчас ясно не лучшее время.
Он повернул на съезд к Пятому шоссе на север. Плимут издал рычащий звук, когда он ускорился и стал подниматься с основания холма.
В свою защиту скажу — я не знала, что собиралась это сделать.
Я этого не планировала — наверное, поэтому он не заметил, пока я не положила пальцы на ручку автомобильной дверцы.
К тому времени, когда он дёрнулся, я уже была в движении.
Мой вес жёстким рывком устремился следом, когда мои пальцы дёрнули замок.
Его нога соскользнула с педали сцепления. В результате он промазал, метясь в край моей порванной блузки, а вместо этого ухватив одеяло. Я соскользнула с сиденья в холодный несущийся воздух, одеяло размоталось вокруг меня…
Воцарилась тишина.
В ней я ощутила свободу и странный прилив радости.
Затем моё тело неэлегантно шмякнулось на землю.
Я ударилась, по инерции слегка отскочила обратно, перевернулась, царапая руки, локти и лицо, пока катилась по склону шоссе, покрытому камнями, сорняками и мусором.
Мои руки, закованные в наручники, били по моей груди, затем по лицу. Наконец, я сумела использовать их, чтобы замедлить падение, впившись металлическими кольцами в землю и скользя на животе, слегка расставив ноги.
Выкашливая гравийную пыль и грязь, я как пьяная поднялась на ноги внизу. Мои лодыжки все ещё покалывало от пластиковых пут. У меня все ещё не было точного плана. Но этот сон в сочетании с мыслью о том, что мою маму окружили террористы-видящие, более-менее заставил меня принять решение.
