«Ты не мертва, Элисон». В этот раз нетерпеливо.
Его страх тоже просачивается.
Сирены. Я снова слышу сирены.
Я осознаю, что слышу их частично через него. Он их боится.
Он бежит со мной по улице, двигаясь быстро. Я чувствую его страх через его пальцы, где он стискивает мою лодыжку. Я чувствую его через руку, где она обвивает мои бедра.
Выгнув шею, все ещё стискивая его спину под собой, я смотрю на эти светящиеся силуэты. Шепотки черт мелькают передо мной в этом тёмном пространстве, появляясь и пропадая.
Я вижу один размытый силуэт, меньше крупных, виляющий хвостом. Уставившись на этот лохматый, оставляющий свет хвост, я осознаю, что это собака. Сосредоточившись на ней, я чувствую, как меня окутывает воплощающее её присутствие — искренняя, милая собачья любовь, которая трогает моё сердце. Я смотрю, как она прыгает, извиваясь и восторженно бегая по кругу, выписывая петли вокруг более крупного и более высокого смутного силуэта.
Я изумлённо наблюдаю за ним, пока собака и два её владельца не оказываются слишком далеко, скрываясь в противоположном направлении бледной протяжённости тротуара.
Я смотрю на держащего меня мужчину, ища вокруг него клубящийся световой силуэт.
Однако он другой.
Он вовсе не клубящийся.
Теперь, смотря на него, я ахаю в этом безвременном пространстве.
Под моими руками выделяются светлые кости и кожа, кристально ясные, тогда как остальные человекоподобные фигуры размытые и серые. Я могу видеть лишь смутный контур куртки, за которую неуклюже цепляюсь руками. То, что находится под одеждой, выделяется куда сильнее. Золотой и бледно-голубой свет течёт словно жидкость по крошечным венам внутри его свето-костей, свето-крови и свето-плоти. Я крепче хватаюсь за его спину, зачарованно уставившись на эти вибрирующие нити.
Что-то в нем тянет меня; я теряюсь, глядя на него.
Что он, черт подери, такое?
«Видящий, — его разум остаётся близко к моему. Я почти слышу немецкий акцент в моей голове. — Мы выглядим иначе».
— В-видящий? — я запинаюсь на этом слове и напрягаюсь, ритмично колотясь об его спину, хватаясь за него, чтобы удержаться. Тогда-то я и замечаю свои руки.
Отпустив его одной рукой, я подношу её к глазам.
Кристально-ясные светлые кости светятся перед моим лицом. Те же самые пульсирующие, жидкие вены света текут под полупрозрачной светлой кожей.
Я выгляжу как он. Я выгляжу как он.
Мой разум пытается осознать этот факт, борется с ним.
Опустив руку, мои пальцы сжимаются в кулаки на его куртке. Я смотрю, как они делают это, прослеживаю следы света вверх по моим рукам. Его — белые и бледно-голубые, чуть окрашенные золотым. Цвета, которые составляют мою кожу, кости и свето-кровь, другие — золотые и закатно-красные, чуть окрашенные оранжевым и бледными проблесками голубого. Мы одинаковые, но разные.
