Итак, в процессе саморазвития социология пережила череду своеобразных кризисов роста и пришла к нынешнему состоянию, которое можно образно определить как стадию «хризантемы»: вокруг небольшого и довольно пестрого методологического ядра сосуществуют некие общепризнанные предметные теории (общностей, институтов, коммуникации, личности, социальных изменений), к ним примыкают более многочисленные специальные теории (стратификации, конфликта, малых групп, социализации и т.д.), далее следуют постоянно отделяющиеся в самостоятельные научные направления отраслевые теории (социологии политики, религии, культуры, экономики, права, семьи, молодежи и т.п.) и море пограничных направлений социальных исследований, которые не всегда однозначно признаются «социологическими» (как, например, маркетинг или теории управления персоналом).
Эта сложно организованная и постоянно развивающаяся структура социологического знания все же представлена неполно и не потому, что не все конкретные элементы названы, а вследствие игнорирования той ее части, которую можно отнести к уровню «технологии». А между тем, пренебрегая традициями научного словообразования, мы обоснованно могли бы отнести к прикладной (т.е. буквально: имеющей практические приложения) социологии такие виды специфической научно обоснованной деятельности, как социальное планирование и прогнозирование, социальное строительство, социальный тренинг (деловые игры, игротехники), социальную диагностику (социодраму, групповой анализ и т.п.), социальное обслуживание населения (социальная работа), социальное консультирование (службы семьи, телефоны доверия и т.п.).
Не все перечисленные общественные функции (а соответственно институты и организации, которые их осуществляют) могут быть признаны чистым порождением социологии, но то, что доля этой науки в организации такой деятельности чрезвычайно велика, совершенно бесспорно.
Является ли социология наукой ?
Вопрос этот, конечно, «интересный»: и с преподавателем можно «попикироваться», и собственное невнимание к предмету оправдать. Тем более, что ответ на него, строго говоря, отрицательный.
Но если подойти к этому вопросу не слишком поверхностно и не слишком предвзято, окажется, что истинно научным можно считать только добросовестное накопление фактов. Ибо, как только начинается их систематизация (группировка по разделам, типологизация) и попытка дать им некие причинные трактовки (объяснения), возникает классическая ситуация: все идет хорошо (в том смысле, что можно не особенно замечать «неудобные частности»), пока кто-то не получит яблоком по голове или не выпрыгнет из ванны с криком «Эврика!» И вскоре оказывается, что Земля не настолько плоская, как всесторонне обосновала наука, и что в лучшем случае все предыдущее знание описывало «частные случаи» доселе неизвестных (точнее, не изученных нами) закономерностей.
