Классический стиль познания в социологии, как и в любой другой науке, до сих пор считается предпочтительным в силу массовости своих представителей (он самый «древний» и авторитетный), их ожиданий и строгости сциентистских принципов (правил), позволяющих отличить «истинную» научность от «ненаучности», а подлинно значимый результат – от приблизительных «гипотез» и «интерпретаций».
Однако строгость и кажущаяся неуязвимость теоретических построений классической науки обратной стороной имеют безапелляционность суждений и догматизацию положений, не раз проверенных «на прочность» в теоретических спорах и на практике. Для того чтобы обрести спокойствие «социального завсегдатая» и уверенность «понимания» происходящего, этого вполне достаточно. Но для того чтобы соответствовать живой динамике такого сложного объекта исследования, как современное общество, стереотипов, даже научных, может и не хватить.
(Попутно отметим, что в конце II тысячелетия, когда человеческий мир изменился весьма заметным образом, наши представления о природе человека и основах социального устройства недалеко ушли от взглядов, сложившихся в античности, что само по себе свидетельствует о консерватизме научных верований, которые именно из-за их рационализма очень трудно поколебать.)
Новелла о научном «модернизме». Не одновременно с физиками, но очень скоро после них социология пережила синдром «немытой пробирки», т.е. шок осознания того, что результат научного исследования зависит от инструментария и методов изучения объекта, а также теоретических подходов субъекта познания, исследователя. Наступил так называемый постклассической этап развития общественной науки.
Становление новой парадигмы социологического мышления не было калькой с аналогичных процессов в естественных науках, поскольку специфика объекта (многочисленных, разнообразных людских сообществ) также накладывала неизгладимый отпечаток психической и культурной включенности исследователя в ткань познаваемой реальности. Ученые, искренне стремящиеся к «объективности», априори были субъективно вовлечены, эмоционально и ментально интегрированы в ту социальную среду, которую пытались непредвзято анализировать. Сам объект содержал субъективность множества живущих в обществе людей как свое естественное начало.
Социологи эпохи модернизма поняли и рационально обосновали, что на научный результат исследования влияют не только природа объекта, используемые методы и теории, но и сам познающий субъект со своей культурой, знаниями и предрассудками.
