Я снова хмыкнул.
— Ты полагаешь, это единственная вспышка болезни за триста лет? — задал вопрос, целуя киборга в макушку. — Не забывай, до нас здесь уже был ад. И люди пережили его. Кроме того, у тех же стрелков был Майло Мэрдок – как раз для таких отвратительных делишек. Не думаю, что остальные группировки хоть чем-то отличаются. Сама подумай, мы здесь гости, а таумарцы намного лучше знают свою планету, лучше умеют выживать.
— Не забывай, милый, ты говоришь с исследовательским искусственным интеллектом, правившем здесь все это время, — усмехнулась она, натягивая одеяло на нас обоих. — И у него тоже нет записей о подобных вещах.
Я пожал плечами.
— В любом случае, нам нужно двигаться дальше. Ну, допустим, кто-то из твоих киборгов или даже нанятых людей, рассказал об этом чудо ребенке, и что с того? Пацан сгорел вместе с деревней. Все, вопрос закрыт.
— А если он не один такой? — подняла она голову. — Ты же понимаешь, что даже Очкарик не мог предусмотреть всех возможных вариантов мутации. Да, основа у всех одна и та же, но даже в разных областях Тау Мары прослеживается совершенно разная реакция. Например, на южном побережье народ может дышать водой. Ты понимаешь, что это значит?
Я кивнул, снова целуя ее.
— Народ русалок прямо-таки. Как в сказках.
— Дурак, — беззлобно ткнула меня в бок Алиса. — Между прочим, вода в океане до сих пор смертельно опасна. А они – не только не гибнут, но и могут жить в нем. Понимаешь?
— Угу.
— Есть целый клан на западе. Живут в горах с начала вируса.
— Дай угадаю, они стали гномами? — не удержался я, поддаваясь накатившему настроению.
— Нет, у них почти прозрачная кожа, Каратель. Помнишь младенца в Сити?
Я кивнул.
— Так вот, они практически такие же. Живут в полной темноте, глаза атрофировались, зато слух, обоняние... В общем, это уже совсем не люди. Это новая раса. Между прочим, за эти триста лет, они забурились так глубоко в толщу коры, что скоро до ядра доберутся. И, заметь, стоит им выбраться на поверхность – перепад давления убивает.
Я пожал плечами.
— И ты опасаешься, что где-то найдется еще один такой чумной паренек?
— Я боюсь, что Очкарик мыслил чрезмерно глобально. Подобные случаи он не учитывал, считая простой погрешностью. Но из точно такой же погрешности получилась Алекс, а потом и ты.
— С этого места подробнее, — попросил я. — Разве не это и было целью?
— Да, — кивнула Алиса. — И сколько бессмертных появилось за три сотни лет?
Я пожал плечами.
