Дантон загоготал громким раскатистым смехом, который эхом разнесся по подъезду.
-- Догадываюсь, зачем ты пожаловала, - сказал он. - Хочешь уговорить Робеспьера не поддерживать нашу петицию. Посмотрим, оправдывает ли он прозвище Неподкупный. Не знаю, смог бы я устоять перед такой красоткой как ты...
Дантон нахально обнял Мадлен. В ответ она больно наступила ему на ногу каблуком. Жорж ругнулся и выпустил даму. Освободившись от Дантона, Ренар, бросила несколько злобных слов в его адрес, и поспешила наверх по лестнице.
-- Какой ангелочек, - вздохнул Жорж, - а как некрасиво выражается... Хм, похоже, мои шансы на то, что Робеспьер поддержит петицию падают.
Мадлен Ренар была довольна впечатлением, которое она произвела на Неподкупного своим визитом. Она решила сразу же пойти в наступление. Последовали объятия, поцелуи, ласковые слова.
-- Ох, Макс, - вздохнула Ренар. - У меня к вам большая просьба.
-- Я вас слушаю, дорогая, - ответил Робеспьер, обнимая ее.
-- Надеюсь, вы не будете поддерживать петицию кордельеров.
Мадлен, не дожидаясь ответа, поцеловала его, но Робеспьер прервал поцелуй.
-- Вы только за этим пожаловали? - спросил он монотонно.
-- Нет... я...
Робеспьер взял ее за плечи и внимательно посмотрел в глаза. Мадлен не выдержала этого пристального взгляда, пронзающего как стальной клинок. Она опустила глаза.
-- Вы хотите меня использовать? Да, мадам? - спросил Робеспьер, на его тонких губах мелькнула печальная улыбка. - А я, дурак, подумал, что наши отношения стали такими же как прежде. Увы, это невозможно вы слишком изменились. Хотя, как ни странно, такой вы мне нравитесь больше.
-- Вы тоже изменились! - сказала Мадлен. - Вы стали каким-то ледяным. Мне кажется, что в вас умерли все чувства!
-- Может, это и так. Перейдем к делу, вы хотите, чтобы я не поддерживал петицию. Увы, я уже принял противоположное решение.
Ренар испустила тяжкий вздох.
-- Неужели вы не сделаете это ради меня? - спросила она. Вы меня уже не любите?
-- Я люблю вас, Мадлен. Но я никогда не смешиваю личные чувства и политику. Простите меня, дорогая, но иначе нельзя. И очень прошу вас, не предъявляйте мне ультиматумов. Я готов пожертвовать своими личными чувствами ради Франции.
Ренар стояла, как громом пораженная, она впервые получила отказ от Робеспьера. Мадлен еще раз убедилась в том, что теперь перед ней совсем другой человек, не тот, что был раньше.
-- Что ж, как вам будет угодно! - сказала она зло. - Потом вы пожалеете об этом. Я хотела как лучше для вас, а вы отказались. Отныне мы враги! Я объявляю вам войну!
