Бассанио мчится к ростовщику Шейлоку и просит 3 тыс. дукатов на три месяца с поручительством Антонио по векселю. Это около полумиллиона сегодняшних долларов при пересчете через золотой эквивалент дуката – смешные деньги с учетом размаха операций Антонио. Шейлоку поручительства мало: Антонио – хороший, то есть «состоятельный» человек, но его «капитал весь в надеждах». У него одно судно плывет в Триполи, другое – в Индию, третье сейчас в Мексике, четвертое – в Англии, остальные суда тоже разбросаны по миру. Это все риски: «корабли – это только доски, а моряки – только люди; а ведь есть и земляные крысы, и водяные крысы, и сухопутные воры, и водяные воры, то есть пираты; а кроме того – опасности от воды, ветра и скал».
Как же прав Шейлок! Во времена Шекспира корабли являлись плохим залогом, ведь опасности заморской торговли были велики и связаны отнюдь не с рыночной конъюнктурой, а с тем, что суда зачастую не возвращались из дальних плаваний. Шейлока залог кораблей не может защитить. Процентная ставка ограничена, а залога и вовсе нет. Чем еще взять свое Шейлоку? Остался один параметр, которым он может играть при составлении кредитного договора, – неустойка при просрочке.
И Шейлок назначает такую: «Фунт вашего прекраснейшего мяса, чтобы выбрать мог часть тела я любую и мясо вырезать, где пожелаю». Эта неустойка должна «насытить месть» Шейлока, которому Антонио «ненавистен», ведь «взаймы дает он деньги без процентов и курса рост в Венеции снижает», а еще Антонио «ненавидит народ священный» – со всеми вытекающими.
Антонио согласен: в ближайший месяц он должен получить в десять раз больше. Но жизнь идет не по его сценарию. Вскоре появляются слухи, что «корабль Антонио с богатым грузом потерпел крушение в Узком проливе». Кредиторы Антонио, приехавшие в Венецию, клянутся, что он должен неминуемо обанкротиться. Слухи множатся:
Ужель погибло все, без исключенья?..
И ни один корабль не спасся?
Все разбились об утесы, грозу купцов?
Вексель просрочен, а Шейлок неумолим. В двадцать раз дороже номинала выкупить вексель готова невеста Бассанио – Порция, но Шейлок отвергает эту сделку: «хочет получить он лучше мясо». И не просто мясо – сердце! Шейлок навещает дожа, который по совместительству является верховным судьей, «твердит, что попрана свобода будет в Венеции, когда ему откажут». Антонио на защиту дожа и не надеется: «Не может дож законы нарушать: ведь он, отняв у чужестранцев льготы, в Венеции им данные, доверье к законам государства подорвет; а наши и торговля и доходы – в руках всех наций». Экономическое благополучие Венеции действительно в руках других стран, потому что собственных ресурсов у нее нет, страна исполняет роль торгового хаба, а торговля легко может переместиться в другой морской порт. Шекспир напоминает, что для притока инвестиций в страну нужен хороший инвестиционный климат. И это в XVI веке!
