На этом, мне кажется, нашу встречу стоит завершить. В любом случае, вы очень правильно сделали, что обратились ко мне. Если и как только у вас появятся какие-то более весомые доказательства, буду рад вас выслушать. Кстати, еще раз спасибо, Дэвид, за ваши усилия в ходе моей предвыборной кампании, меня информировали мои сотрудники о вашей лояльности и усердии.
Во-первых, думаю, про несостоятельность этих свидетельств я недавно уже слышал. Из совсем другого источника, но тоже заслуживающего
доверия. А, во-вторых, не для того я сутки колотился лбом об твой секретариат, чтобы выслушивать твои благодарности. За участие в кампании, кстати, которую ты блистательно провалил, и вот мы теперь тут… ладно, сейчас не об этом.
— Что вы скажете, сенатор, если я представлю живого свидетеля?
— Если? Или он у вас есть?
— Будет. Если вы согласитесь на некоторые условия.
— Я не очень люблю, когда мне диктуют.
— Это не торг. И я не диктую. Но есть ситуации, в которых я не могу рисковать. И вы бы, кстати, не стали, окажись на моем месте. Чего я вам от всей души не желаю.
— Говорите.
Зря я все-таки его проклинал, наверное. Старик оказался совсем не такой педант и размазня, как мне казалось сначала. Когда я перешел к делу, вдруг куда-то делись все эти манеры университетского профессора — рассеянный взгляд из-под очков, витиеватость выражений, подчеркнутая мягкость. Передо мной сидел довольно жесткий, очень сосредоточенный человек, по которому было видно, что жизнь, проведенная в вашингтонском политическом зверинце, многому его научила.
— Мне понадобится примерно месяц, чтобы все устроить, — сказал сенатор Сандерс, когда я закончил. — Можно было бы и быстрее, но тогда мне придется слишком многих посвятить в суть дела, а это увеличивает риски. Охрану вы на это время получите. Не за счет налогоплательщика. Считайте это продолжением моей кампании.
— Не надо, — сказал я, — торопиться. Рисков нам и так хватает.
Вот зачем, спросил я Машу, мы здесь торчим с семи утра, это же tupo — правильно я сказал?
Тупо, согласилась она, но мне так легче. Я не могу ничего делать, я жду. И ты тоже жди. Вместе со мной. Ты же говорил — главное, чтобы вместе.
— Но раньше десяти ничего же не начнется. Сейчас-то мы чего ждем?
— Не знаю. И не нервируй меня.
— Давай хотя бы выпьем.
— В восемь утра?!
— Да. Я все равно сегодня запланировал напиться. Или на радостях, или с горя — не вижу разницы. Я взял фляжку с собой, там водка.
