— Послушай, а с мамой ты не хочешь поговорить? Я понимаю, что для нее это больная тема, но раз такие обстоятельства…
— Не вариант. Она об этом — ну, об отце — никогда не говорила. То есть я спросил тогда — больше не стану. Предположим, обстоятельства изменились. И что она знает? Не она же все это затеяла. Только нервы ей портить. Ей, между прочим, сейчас и так новостей хватит — тебя надо показать, объяснить, что ты согласна.
— Мне надо постричься сначала, я в Москве не успела, я в такой суете собиралась, ты не представляешь, это был настоящий mess.
В дверь номера негромко постучали.
Пока я шел к двери, у меня перед глазами стояла Маша, побледневшая, зажавшая рот рукой, в глазах — ужас. Но от себя я такого не ожидал. Вдруг я стал как компьютер… Сколько, думаю, их может быть? Двое, трое? Дверь будут ломать? С какой стороны лучше встать? Не больше трех, скорее всего, не станут же они табуном ходить… ломать, конечно, ничего они не будут… дверь открывается внутрь, значит, встать надо справа… бить не рукой, а ногой, на уровне колена, как учили — это самое уязвимое место.
Ну, думал — это громко сказано, скорее, чувствовал. И чувство это было — слепая ярость.
Постучали вновь, уже громче, решительнее.
— Who`s there?
— It`s room service, sir, with the compliment of the house.
— Just stick it under the door.
— Cannot, it`s a bottle.
— Then leave it by the door, I`ll pick it up later.
Послышались удаляющиеся шаги и скрип тележки. Я выждал пару минут и открыл дверь. Пустой коридор, у порога — поднос, на нем бутылка вина и открытка — Holiday Inn поздравляет вас с правильным выбором, желает счастливого пребывания, оставайтесь с нами…
Спасибо, конечно, большое, но не останемся. Что-то мне здесь разонравилось.
— Маша, собирайся, поехали отсюда.
— Как? Куда?
— Есть одно место. Там будет лучше. Надеюсь. Здесь мне не нравится. Сервис навязчивый. И вино принесли дешевое. Govno, как ты выражаешься.
Я поймал себя на том, что говорю спокойно, но не могу произнести длинную фразу. Сердце билось сильно, перед глазами туман. От страха, похожего на который я не испытывал никогда. Ладно, думаю. Запомним это ощущение. Рассчитаемся.
Есть, конечно, нервные занятия — прогуляться, например, по Восточному Бронксу в одиночку часа в три ночи или перейти Ниагару вброд — но кто не планировал впервые известить собственную мать о том, что собирается жениться, тот по-настоящему в жизни не переживал.
Как, думаю, это делается? Надо ей сразу все сказать — или выждать, для начала пусть познакомятся, чай, что ли, вместе попьют? Нет, это все-таки будет как-то неестественно.
