А что такое?
Представляешь, мы с ним квартиру на Вавилова сняли на паях у Володи Меньшова, ну, для тихого времяпрепровождения. Дни поделили — ему понедельник, четверг и пятница, мне остальное, воскресенье Меньшов за собой оставил. И чем дело кончилось? Жена у Леши уехала на месяц в Клайпеду, так он там на три дня заперся с какой-то телкой, на звонки не отвечает и не открывает. Ну, не сволочь, скажи?
Бесполезное тогда получается твое знание. Потому что я с ним третий месяц уже не разговариваю вот ровно по этой же причине.
В смысле? Из-за квартиры?
Да нет, там другое, долго рассказывать, но сволочь та же самая.
Значит, говорит Валера, нужен Илья. Он с ним общается, они даже дела какие-то совместные завели, я слышал. Аферист с аферистом всегда договорятся. Вот пусть Илюха из него бабки и достает.
В итоге образовалось у нас акционерное общество. Каждый пайщик внес свой вклад. У меня была просроченная открытка, у Валеры — действующая бухгалтерша, Леша был при деньгах, а Илья между всеми нами посредничал.
Дело сдвинулось с мертвой точки, но едва не кончилось крахом.
Виновата, оказалась, естественно, советская власть с ее дефицитом, с одной стороны, а с другой — с ее же избыточной щедростью.
Пять покрышек можно было купить на одну открытку. А нас четверо. Хорошо, предположим, Валера забирает себе одну на запаску. Остается четыре на троих. Я считал, что мне положены два колеса — как держателю единственного документа, позволяющего этой операции совершиться. Леша утверждал, что без его денег все предприятие не стоит и выеденного яйца. Илья выпячивал свою роль посредника и миротворца. Под конец и Валера не выдержал — что вы все будете делать без моей бухгалтерши, говорит, я тоже на два претендую. Мы переругались насмерть, и трест грозил лопнуть, не начав свою деятельность.
Выход придумал, естественно, Илья, чьи позиции были самыми уязвимыми, поскольку в разгар выяснения отношений все уже разговаривали со всеми и без него. Давайте, предложил он, сделаем так — купим пять колес и продадим их на толкучке, Леше вернем начальный капитал, а то, что сверху, поделим поровну на четверых. Без резины останемся, но хотя бы с наваром.
Во, сказал Валера, видал проходимца? Все остальные хоть чем-то торгуют, а этот — воздухом.
Но уже сил дальше препираться не было, и все пайщики согласились с Илюхиным планом.
Осуществить его вызвался я. Ну, задняя мысль, конечно, при этом присутствовала. И была она нехитрая. Рублей двадцать-тридцать отогну от общей кассы, думаю, потому что право имею — в конце концов, кто тут именинник и даже юбиляр вообще-то, а вам об этом знать не обязательно.
