– Глупости, – заметила Лида, но продолжила зачитывать список: – Клавдия с ухажером.
– С каким еще ухажером? – оживился Боря.
Клавдия была женщиной легкомысленной, разбитной и незамужней. Работала на вокзале буфетчицей и регулярно водила к себе сомнительных типов. Пару раз соседи вызывали к ней милицию, потому что время от времени у нее сталкивались новые и старые воздыхатели и затевали драки. Бывало, что и с поножовщиной. Соседи на Клавдию жаловались, но выселить ее никак не могли. Поговаривали, что у нее связи в милиции.
– Да, надо выяснить, кто к ней приходил в тот день, – согласился Родион.
– А разве твой папа стал бы открывать дверь незнакомому человеку? – усомнилась Лида.
– А вдруг он с Клавдией пришел? Например, она сказала, что ее знакомый руку порезал, попросила помочь, а тот возьми да и кинься с ножом на Алексея Ивановича. Она, может, и не ожидала. А теперь боится признаться, – предположил Боря.
– А кто с ней будет разговаривать? Я лично не хочу. Да она и не станет со мной говорить, – тут же заволновалась Лида.
– И не надо. Мы с Толиком пойдем, а вам с Родькой лучше туда не соваться, – решил Борис.
– Почему? Я сам хочу с ней поговорить, – поднялся на ноги Родион.
– Ты лицо заинтересованное. Тебе нельзя, – остановил его Борис. – Лучше мы.
– А прежде чем идти к Клавдии, ее еще и дома-то нет, лучше всего всех обсудить, – предложила Лида. – Вот, например, Тимофей Ильич. Очень странный тип. Я лично его побаиваюсь.
– Да уж, такого в темной подворотне встретишь, не обрадуешься, – подхватил Толик.
– Ерунда это все, – угрюмо возразил Родион. – Он нормальный человек, добрый. Это его во время Гражданской шашкой по лицу полоснуло, он совсем молодым парнем был. Лечить было нечем, рана загноилась, вот лицо и изуродовалось. Хорошо еще не умер.
– А ты откуда знаешь?
– Отец с ним дружил. Он иногда приходил к нам в шахматы играть. Нормальный мужик. Только вот из-за этой раны личная жизнь у него не сложилась. А бороду он отпустил, чтобы не так заметен шрам был, – пояснил Родион. – Чтобы всякие дураки вроде вас на улице не таращились.
– А вдруг он прикидывался другом и про рану наврал? А сам хотел вас ограбить? Бывает же такое, – предположил Толик.
– Нет. Отец всегда умел хороших людей от плохих отличать. Он бы почувствовал. И потом, что толку в этом перстне? Тоже мне, сокровище, – дернул плечом Родион. – И потом, он на судоремонтном работает, а там хорошо платят, и вообще кого попало на работу не берут. Понимать надо.
