Оставшись вдвоём с Джонсоном, девушка даёт волю своему гневу. Она гонит его прочь. Тот пытается спастись бегством, в него стреляют. Раненый Джонсон, ускользнув из рук шерифа, возвращается к Минни. Она верит его клятве начать новую честную жизнь и хочет спасти его.
И тут снова появляется Джек Ренс. Джонсон уже спрятан, но шериф знает — преступник здесь. Положение как будто безвыходное. Тогда Минни предлагает шерифу сыграть с ней в покер. Если Ренс проиграет, он должен удалиться. А если выиграет, тогда… тогда Минни отдаст ему Джонсона и в придачу себя. Шериф согласен. Он превосходный игрок, и это для него единственный шанс овладеть пленившей его девушкой.
Игра начинается. Минни видит, что должна проиграть. Тогда она решается на дерзкий поступок. Ей удастся незаметно подменить карты. Она выиграла. Шериф ведёт себя как джентльмен; он уходит, пожелав своей партнёрше доброй ночи. Не в его интересах ссориться с Минни. А Джонсона он поймает, как только преступник покинет дом своей возлюбленной.
Джонсону не удалось уйти незамеченным. Начинается охота за человеком. Его преследуют, ловят. С разрешения Ренса преступника судят те, кто его поймал. "Повесить, повесить", — кричат разъярённые золотоискатели. "Я грабил, но не убивал", – говорит Джонсон, но его слова не могут смягчить суровых людей. Он просит скрыть от Минни его позорный конец. "Пусть думает, что я свободен и что на добрый путь я возвратился. Пусть ждёт меня…" Его хватают, набрасывают на шею петлю. И тут появляется Минни. Она заслоняет своим телом Джонсона; в её руке пистолет. "Берите его" — кричит Ренс остолбеневшим золотоискателям. — Вы испугались бабы!" Но происходит чудо. Вооружённые до зубов люди, не раз смотревшие в глаза смерти, смущённо стоят перед женщиной, не зная, что предпринять. Они, конечно, не боятся её пистолета. Но ни у кого из них не может подняться на неё рука. Ведь это Минни.
Не так-то легко отказаться от возмездия, которое все эти люди считают справедливым. "Повесить! Баста", — перебивают Минни золотоискатели. "Ах, почему вы ни разу не сказали мне "баста", — говорит она, — когда я дарила вам свою дружбу. Когда я делила с вами горе и радость. Гарри, помнишь, ты болел, был при смерти, а я тебя выходила? Помнишь ли ты, Грин, я помогала тебе писать письма? Братья мои, близкие сердцу! Я бросаю оружие, и как прежде я друг ваш, ваша сестра, учившая вас правде и любви. Нет греха такого, который нельзя было бы искупить!"
