Кому захочется до конца смены именоваться тома́тиной, ошибкой селекционера, местью ГМО и прочей гастрономической дрянью?
– А по-моему, миленько, – с сомнением протянула Катя, когда Янку все же облачили в пунцовый жилет и ту самую шапочку. Фетровый лист скорбно повис над головой, как флаг в безветренную погоду.
– Инга тоже все костюмы отвергла, – сама того не подозревая, подлила масла в огонь Кира. – Волосы заплела, надела собственное вечернее платье и заявила, что она – эльфийская принцесса. Ну да ладно.
Тут уже Янка затосковала окончательно. Вечернее платье было для нее не вариантом по причине отсутствия в гардеробе. Зато чертов костюм сидел, как влитой, и даже дурацкая шапочка придавала ей особенно залихватский вид.
– Черт с вами. Так пойду, – буркнула Янка, сдувая «лист» со лба. Два часа позора, а перед дискотекой можно будет переодеться обратно в себя.
– Вот и отлично! – обрадовалась Кира. Ее можно было понять. Полдня убила на то, чтобы уговорить коллег добровольно напялить на себя всякую ерунду, еще и искренне восторгалась каждым новым идиотским образом. Да из нее гвозди можно делать.
В общем, кое-как собрались. «Храбрая сердцем», помидор Колесникова и десять горлопанящих на полную мощность мультяшных персонажей в боевой раскраске.
Позвонить, что ли, вечером, Соловьевой?..
О, нет! Вечер! После маскарада Катя отправится на свидание с Дамиром, узнает правду о поливановской валентинке, а дальше два варианта – и оба провальные. Либо Янка гибнет от стрелы разгневанной Мериды, либо успевает скрыться в лесной чаще до того, как.
В общем, не до разговоров. Разве что право на последний звонок.
– Почему нам приходится каждый вечер таскаться в дурацкий клуб, когда здесь есть такой зал?
Янка заморгала и вернулась в реальность. Туда, где Катя пока не питает к ней резко негативных чувств и задает нормальные человеческие вопросы.
– По-моему, здесь ремонт еще не закончили.
Ближняя к выходу часть стены щеголяла открытой кирпичной кладкой. Видимо, той еще, изначальной. Но Янке это даже понравилось. Помещение выглядело многообещающе – как подземелье или тюремный застенок, по крайней мере, на свою неотремонтированную половину. Люстра тоже отсутствовала. Ее временно заменяли прямоугольные светильники из «Икеа», обтянутые тканью, и яркие лампы на столах.
В стенах зала, который наверняка не слышал ничего подобного за всю свою бальную жизнь, бился бодрый дискотечный микс.
– Ого, – только и произнесла Янка. Оглянулась на вторую вожатую – та тоже изумленно замерла на месте в своем средневековом платье и медных кудряшках.
