Под гусеницами вездехода что-то хрустнуло. Машина шла по месту, где раньше находилось стойбище. Сломанные хореи, старые брошенные нарты, обрывки шкур, торчащие из-под снега, — все это говорило о том, что здесь раньше жили люди.
Старший лейтенант Васильев вытащил карту. Сделав на ней пометку, спрятал опять в сумку. Молча показал, куда ехать дальше. Иван Николаевич не очень был доволен выбором командира роты. Он считал, что на такое ответственное задание можно было послать и посерьезнее человека, чем Терпан. Мало ли водителей в роте. И каких! Отличники Советской Армии, специалисты высокого класса. А что Терпан? Недавно только за службу взялся как следует. Хотел замполита попросить повлиять на командира, чтобы заменил Терпана. Но что-то не позволило офицеру сделать этого. Что? Он и сам не знает…
Подъехали к столбу, на котором был укреплен топографический знак. Остановились. Взобравшись на холм, старший лейтенант опять «поколдовал» над картой. Показал рукой, куда сворачивать.
Вскоре им пришлось сделать вынужденную остановку. От большой нагрузки разорвало патрубок системы охлаждения, стал вытекать антифриз. Обмотали патрубок тряпкой, но это помогало слабо. Остановки теперь следовали чаще: паяльной лампой растапливали в ведре снег и доливали в радиатор. Михаила это дело измотало в конец. Он тоскливо поглядывал на маленькое, словно раскрошившееся по краям, солнце и говорил Васильеву:
— Светит, а снег не тает.
— Силы в нем той нет, что надо, — отвечал Иван Николаевич, — так вот и люди некоторые. Смотришь на них: вроде кипят, на собраниях шумят, зовут на творческие подвиги, а только не зажигают они. Дыма много, а огня кет. Чем все это объяснить, как считаете?
— Думаю, внутреннего огня в них нет. Одна видимость…
Ехали вдвое медленнее. Но все-таки вперед, и это утешало. И вот перед вездеходом поползла, как белозеленая змея, поземка. Кое-где уже вскипали бурунчики. Вверху они сталкивались, рассыпаясь. Новые рвались вверх, кружа в бешеной пляске. Постепенно бурунчики сливались в сплошную белую пелену, уже нельзя было разобрать, где кончалась земля и начиналось небо. Затем, словно огромный белый зверь, навалился на вездеход, схватившись за брезент, рвал его. И оттого, что это ему не удавалось, в бешенстве хлестал по нему и вдоль и поперек.
Они в гостях у старухи Хад (так ненцы называют пургу). Васильев и Терпан в этом уже не сомневались. Пока раздумывали, что делать, вездеход неожиданно накренился вправо. Резко рванув рычаг и нажав на правую педаль тормоза, Михаил выровнял машину. Толчок окончательно убедил командира:
