— Провожать врага на казнь, — сказал он, — это радость, минган-у-нойон.[87]
Сухов устало перекатился, вставая на колени, с трудом поднялся с земли, кое-как ослабил петлю, стащил её с себя, переступая по очереди ногами — и незаметно вытащил засапожный нож.
— Убить врага самому, — медленно выговорил он, — радость куда большая.
И метнул клинок. Нож пронзил окольничему шею, войдя по рукоять. Акуш захрипел, выгнулся, хватая руками воздух, и упал, вытянулся, испуская дух.
Бэрхэ-сэчен отдал резкий приказ, указывая на Олега. Сухов в отчаянном прыжке метнулся к трупам убитых им монголов, кувыркнулся, подхватывая саблю, но уже натянулись тетивы луков, загудели, запели песню смерти…
— Ха![88] — гаркнул чей-то басок, и опустились луки, вторижды уберегая Олега от смерти. Лицо Бэрхэ-сэчена перекосила злобная гримаса, но и он не посмел ослушаться.
Воины поспешно разъехались, пропуская худущего, длинного как жердь человека, с лицом цвета луковой шелухи.
В каждом движении длинного, в посадке головы, во взгляде читалось властное превосходство. Нетерпеливо махнув плетью, он послал к Олегу пожилого, но крепкого степняка в цветном войлочном клобуке с меховыми отворотами и в тулупе, обшитом красными тесёмками.
Степняк подъехал, сохраняя дистанцию, и заговорил на половецком:
— Достопочтенный Бурундай спрашивает, кто ты такой?
Сухов выслушал его и ответил:
— Меня зовут Олег, сын Романа.
Половец понял его корявую речь.
— Зачем ты убил воинов великого хана? — спросил он.
— Они напали. Я их убил. Ты тоже хочешь умереть?
— Не надо, Олег! — взмолился Пончик, вырываясь из цепких рук. — Они убьют тебя! Это ж монголо-татарское иго!
Сухов пожал плечами, но саблю опустил.
— Брось саблю! — скомандовал половец-толмач.
— Пожалуйста! — добавил Александр дрожащим голосом.
Сухов покачал саблю в руке — и разжал пальцы. Клинок с шорохом погрузился в слежавшуюся траву.
Бурундай заговорил спокойно, без тени гневливости. Сухов ничегошеньки не понял, но половец угодливо поклонился начальнику и перевёл:
— Слово достопочтенного таково: ты убил великих воинов, Таргутай-Кирилуха и Шихи-Хутага. Значит, ты и сам багатур. Будешь ли верно служить великому Бату-хану, Хельгу, сын Урмана?
Олег посмотрел на хмурое серое небо и подумал, до чего же ненастье подходит его несчастью… В масть.
— Буду, — твёрдо сказал он.
