Даже здесь они наткнулись на плотный поток перегруженных автомобилей, что двигались в противоположном направлении.
— От чего они бегут? — спросил Фордис.
— Все здесь прекрасно понимают, что если разразится ядерная война, Лос-Аламос станет основной целью.
— Да, но разве кто-то говорил о ядерной войне?
— Если бомба террористов ударит по Вашингтону, одному Богу известно, что может случиться дальше. Похоже, местные жители уже сделали свои выводы. А что, если нам станет известно, что террористы получили материал для боеголовки, к примеру, из Пакистана или Северной Кореи? Думаешь, мы не нанесем ответный удар? Я могу представить себе множество сценариев, в которых нас ожидает куча сладких грибовидных облачков, поднимающихся над холмами. К примеру, над этими, всего в двадцати милях от Санта-Фе.
Фордис покачал головой.
— Ты слишком забегаешь вперед, Гидеон.
— А эти люди так не думают.
— Боже, — пробормотал Фордис. — И ведь нам пришлось провести четыре гребаных часа за бумажной волокитой! А до Дня-Икс осталось всего девять дней, — в сердцах добавил он, использовав внутренний термин, обозначающий день взрыва ядерной боеголовки.
На время воцарилось молчание.
— Ненавижу это бюрократическое дерьмо, — буркнул, наконец, Фордис. — Нужно очистить голову, привести мысли в порядок, — он пошарил в портфеле, извлек оттуда iPod, подключил его к док-станции и выбрал трек.
— Лоренс Велк[18], прошу любить и жаловать, — пробормотал Гидеон.
Однако вместо этого из колонок донеслась «Эпистрофия» Телониуса Монка[19].
— Ого! — воскликнул Гидеон. — Агент ФБР, который слушает Монка? Ты, должно быть, шутишь.
— А ты что думал, я слушаю? Мотивирующие лекции? Да ладно, ты — поклонник Монка?
— Это величайший джазовый пианист всех времен!
— А как насчет Арта Тэйтума?[20]
— Нот много, а музыки мало… если понимаешь, что я имею в виду.
Тем временем Фордис все разгонялся. Похоже, он был любителем скоростной езды. Когда стрелка спидометра перебралась за сто миль в час, агент извлек из бардачка портативную мигалку, одним ударом водрузил ее на крышу, и она тут же загорелась. Свист проносящегося мимо ветра и шуршание шин звучали остинато, сопровождаемые рваными аккордами Монка и его дрожащим арпеджио. Некоторое время спутники молча слушали музыку, а затем Фордис все же нарушил молчание:
— Ты знал Чолкера. Расскажи о нем. Что могло заставить этого парня съехать с катушек?
Гидеон невольно ощутил раздражение в ответ на намек, будто они с Чолкером были приятелями.
