Никто не знал возраста Пихтачева. За двадцать лет, как приехал Павел Алексеевич из Центральной России на прииск Южный, он почти совсем не изменился. На вопрос, сколько ему лет, всегда и всем отвечал: «Моложе тебя!» Не было у Пихтачева и семьи. Правда, приехал он на прииск с женой, но жили они плохо, часто ссорились, и однажды, когда он загулял, жена навсегда уехала к родным. Пихтачева позже не раз пытались женить, но он поклялся своим приятелям никогда не связываться с «бабами» и очень огорчался, что жена его оказалась «отходкой», то есть сама ушла от него, а не «брошенкой» — покинутой им.
В начале войны Пихтачева призвали в армию и на фронте приняли в партию. В первых же боях он был тяжело ранен, долго скитался по госпиталям, демобилизовался по инвалидности и приехал снова на Южный. Вскоре его избрали председателем артели «Приискатель», и он с головой ушел в дела артели, ставшей смыслом его жизни. Поселился он у одинокой старушки, которая и выходила его.
Пихтачев совсем не заботился о своей внешности и нередко принимал на дому забежавших к нему артельщиков даже в исподнем белье. На все замечания по этому поводу он отвечал: «Подчепуриться не успел, артельных дел много». Пихтачев был горячим поборником старой приискательской традиции: «Золото чистеньких не любит».
Так и бегал он из конца в конец прииска, небритый, непричесанный, в старенькой измятой кепке. Только яловичные сапоги были всегда густо смазаны дегтем.
— Ты всерьез, Иван, о руднике думаешь? — грозно спросил Пихтачев и провел рукой по колючей щеке.
— Конечно, Павел Алексеевич.
— Ну и дурак, выходит, ты только с виду смышленый. Что мы, впервой о руднике слышим? От прежних начальников, может, тоже слышали. — Он хитро подмигнул Ивану.
— Слыхали. Так это от прежних… — замялся Иван.
— А чем нонешние лучше? Вызвали Степанова в обком, погрозили снять с работы, так он с перепугу и зашумел о руднике, — засмеялся довольный собой Пихтачев.
Рассмеялись и старики, которым понравилось объяснение председателя.
— Нет, Павел Алексеевич, Рудаков и Степанов другие люди и по-другому дело поведут, — убежденно возразил бригадир.
— Другие? Степанов тоже чемоданы не раскрывает, чтобы поскорее смыться, — убеждал председатель.
— А старый директорский дом начали ремонтировать, — мрачно сообщил Дымов.
— Вон чё! Взаправду остается? — с тревогой спросил Пихтачев, но ему не ответили.
Старатели спустились в мокрый разрез — при Пихтачеве все работали.
