— Вставай, — тихо произнесла я, не удержалась, провела рукой по волосам. Он ощутимо вздрогнул:
— Простите, я забыл, что вас нельзя касаться, предыдущая хозяйка…
Замолчал. Ну да, не положено говорить о пожеланиях и прегрешениях предыдущих хозяев.
— Давай уже поговорим, — сказала, указывая на кресло. Поднялся, наконец-то надел халат, подвязал пояс и сел, куда было приказано.
— Не вскакивай, — предупредила я. Кивнул. — Сейчас я возьму пульт и уберу его. Не дёргайся.
Он снова кивнул, сжав зубы так, что на скулах выступили бледные пятна. Я не стала ничего говорить. Бесполезно пока.
Осторожно взяла пульт, показала ему — но он лишь сжался, ожидая, видимо, что начну пробовать. Ох ты ж ёпрст! Наверное, эти скоты под названием "хозяева", получив новую игрушку, не успокаиваются, пока не перенажимают на все кнопочки. Тогда вполне понятна реакция бедняги.
— Смотри, беру, кладу в сейф, чтобы случайно никому чужому не попался.
Он, словно не веря, смотрел, как я убираю орудие изощрённой современной пытки, а заодно и папку с документами.
— Что, даже не попробуете? — недоверчиво буркнул.
— А надо? — поинтересовалась.
— Некоторым мало видеть человека на коленях или на брюхе, зато когда он выгибается в приступах боли — в самый раз. А если ещё заставить его поорать при этом… возбуждает.
Видимо, мне не удалось удержать брезгливую гримасу:
— Не меня.
В его глазах мелькнуло удивление. Хоть немного осмелел. Прощупывает.
— Послушай, — я села в соседнее кресло. — Я могла бы отпустить тебя на волю, но ты не выживешь. Сам знаешь, у бывшего раба и без того дорог мало, а уж с твоим послужным… Да ещё и на Тарине…
Он опустил голову, после буркнул:
— Отпустили бы, это были бы мои проблемы…
— Пока тебя не поймали бы очередные работорговцы. Вашего брата отлавливают только так. Вас слишком легко сломать.
— А тебе-то что? — вскинул голову, и куда только "госпожа" подевалась? Я предпочла не заметить перемену в обращении, пусть разрядится, может, полегчает.
— А мне жаль, — отозвалась. Снова пунцовые щеки, сжатые зубы. Дура, ну зачем, зачем добиваешь?? Привыкла с равными общаться, которые всегда ответить могут? А этому небось жалость уже поперёк горла, особенно когда приходится специально унижаться, чтобы вызвать её, и как погано должно быть внутри…
— Поверил, уже, — пробурчал он. После вдруг вскинул голову, в тёмных глазах снова ужас:
— Это проверка, да? Простите, госпожа… — он дёрнулся было сползти с кресла, но я опередила:
