— А новое?
— Туда ходит автобус, по четвертому маршруту. Алексей Иванович, вы завтракали сегодня?
— Как обычно, кофе с трюфелями.
— На обед у вас тоже — кофе с трюфелями?
— Вообще-то, я стараюсь меню разнообразить, — он улыбнулся и вышел из приемной.
…Новое городское кладбище имело вид неухоженный, с чахлыми, редкими березками и топольками, которые чуть возвышались над бесконечным лесом крестов и звездочек. Из-за отсутствия забора среди могил кое-где греблись куры и даже бродили козы, обгладывая кору на молодых деревцах, объедали поросшие майской зеленью, ископыченные холмики. Оградки вокруг некоторых могил были в основном сварные, из того же прокатного профиля, что заборы СПТУ и лечебного профилактория. Нередко догадливые родственники усопших оформляли дорогие сердцу могилы, выкладывая их по периметру стеклоблоками. В последнее время это, по-видимому, стало модой, и самая новая, «свежая» часть кладбища синела и блестела на солнце обильной стеклянной кладкой. Но попадались могилы, выложенные паркетной дощечкой, силикатным кирпичом, чугунными чушками и даже пластинами из нержавейки — кто как расстарается.
Кладбищенского смотрителя по фамилии Тутынин, инвалида войны без руки, Алексей отыскал в одном из примыкающих к кладбищу, деревянных, перекошенных домишек. Здесь он жил, здесь же и была городская похоронная контора.
Алексей представился, предъявил документ, который был тщательным образом изучен. И постановление.
— Эсхумация, стало быть? Опять? — пробормотал смотритель, возвращая бумаги.
— Почему опять?
Но смотритель, погрузившись в изучение книги регистрации умерших, вопроса не услышал. Толстым, корявым пальцем, предварительно послюнив его, он листал страницу за страницей, долго водил по графам.
— Как, говоришь, фамилие? Повтори?
— Калетина И… Гэ.
Инвалид воткнул палец.
— Нумер девяносто восемь. Ее нумер, гляди.
— Ее, — согласился Алексей.
— Сейчас узнаем, кто тут у нас занаряжен?
Инвалид порылся в столе и вытащил на свет «журнал выдачи нарядов». Минут через пять он нашел нужную строчку. Вслух по слогам прочитал:
— Ко-ма-ров!
— Это кто Комаров?
— Если не напился, то там… копать должон.
Алексей понял, что Комаров — это землекоп, который по выписанному наряду обслужил в прошлом году заказчика, то есть кого-то из родственников Калетиной. Вслед за смотрителем Тутыниным он отправился на кладбище. Ветер дул им в лицо и наносил ощутимо запах тления и нечистот. Тутынин, кажется, этого не замечал, но Алексей вскоре не выдержал.
