Где получалось, я двигался по газонам, страхуясь от «ветерков». Людей на улицах было немного, очевидно, первая волна уже схлынула. Ко мне подошли полицейские.
— Пройдите, пожалуйста, в бомбоубежище. Это ради вашей безопасности!
— Спасибо, но нет, не могу. Меня ждут на работе.
Я кивнул на здание института, венчающее высокий холм. Старший полицейский шагнул в сторону, открывая дорогу, улыбнулся понимающе. Второй пошутил, показывая на небо:
— Не ваших рук дело?
Я вздохнул.
— Нет, к сожалению. А то бы уже выключили.
— Берегите себя, на дорогах опасно.
— Я знаю. Вы про «ветерки»?
— И про них тоже. Но главное — «краска». Как увидите цветной луч с неба, бегите без оглядки! Наших многих накрыло, пока не поняли, что это.
— Что, убивает?
— Нет, хуже. Кого зацепит, садится на землю и улыбается.
— И что?
— И всё. Доктор их обследовал, говорит, безнадёжны. Разум стёрт, головной мозг молчит. Только в спинном осталась активность.
Тут за углом грохнул взрыв, и полицейские поспешили туда. Завыли сирены пожарных и скорой помощи.
Я пошёл дальше, всматриваясь в траву и с опаской поглядывая на небо. Оно меняло цвета, но равномерно. И все сильнее светилось.
Вновь навалился страх. Я ускорил шаг, потом — еще, наконец, побежал. Да, скорее, скорее в машину и убегать как можно дальше!
Я бежал к машине, как к спасению. Точнее, пытался до нее добежать. Да, давно я не бегал кроссов, дыхалка стала ни к черту!
Крутой подъем никак не кончался. Глухие взрывы и вой сирен подстёгивали, как плетка.
Но, как только я осознал мысль о бегстве, как чужую, давление уменьшилось. Вернулась способность связно думать.
Ночью я прилетел из Брюсселя, с чрезвычайной сессии Евросоюза по климату. Мой доклад был назначен на завтра. Вчера вечером я долго смотрел новости. Аварии на транспорте и электростанциях, падения самолётов, массовые галлюцинации. Возникающие ниоткуда и исчезающие бесследно тайфуны. Насмотревшись Си-Эн-Эн, я решил, что сейчас важнее всего работа, и просто удрал.
Вернувшись домой, я поспал пару часов. А проснулся от игры невидимок с машинами.
Меня беспокоила внушенная паника. Ведь если есть внушение, должен быть и его источник, обладающий разумом…
Мир вокруг временами выцветал и сливался в абстрактную полупрозрачную массу. Ослепляло сияющее белое небо. Я натянул на голову капюшон штормовки, прямо поверх кепки, как делают моряки в шторм. Сектор обзора резко уменьшился, но хотя бы стало видно траву на газоне.
В сумке завыла сирена. Я вздрогнул, но вспомнил, что это такой сигнал вызова. С облегчением остановился, присел на бордюр и достал из сумки рацию.
