— Тридцать пять? — медленно, как бы раздумывая, повторил он. Потом последовало долгое молчание. Кровь бросилась Марине от волнения в голову, она почувстсовала, что вот-вот зарыдает от унижения.
— Но я очень хорошо сохранилась — пробормотала она:- Все говорят, что я выгляжу гораздо моложе своих лет. Честное слово, у меня стройная фигура, и свежая кожа…Она осеклась и умолкла.
— Опиши себя — нетерпеливо потребовал незнакомец. — Как ты сказала, тебя зовут?
— Марина- выдавила из себя женщина, сгорая от стыда_ Мой рост сто шестьдесят семь, светлая шатенка, волосы до плеч…
— Да нет — с досадой прервал ее лепет мужчина:
— Ты что, никогда не бывала рабыней? Меня интересует, приятно ли тебя трахать…Объем груди, бедер, мягкая ли у тебя задница. А соски большие? Ну, и так далее. Поняла?
Да, Марина поняла. Можно было считать, что этими вопросами ей впервые указали на ее будущее положение. Дрожащим голосом она доложила о своих размерах, после чего мужчина хмыкнул и сказал:
— Ну хорошо. Надо на тебя посмотреть. Может быть, я и захочу тебя попробовать. Жди меня завтра у Ростральной колонны в три часа. Я могу опоздать, но ты не уходи — жди своего господина. Ясно?
И вот теперь Марина топчется здесь вот уже сорок минут. Вместе с досадой на долгое ожидание, она больше всего с тревогой думала о том, как жалко будет выглядеть перед мужчиной, когда он наконец придет и увидит ее. Собираясь на свидание, Марина постаралась одеться понаряднее, тщательно выбрав из своего скудного гадероба то, что показалось ей, может понравиться Николаю. Нечем было особенно соблазнить его: единственная красивая блузка лимонного цвета и старая черная юбка чуть выше колен — вот и все, а их как ни наглаживай, впечатления не произведет. И как старательно ни начищала Марина свои старые стоптанные сапоги, они не стали красивее. Зато она накрасилась поярче — против обычного положила побольше теней на веки, удлиннила ресницы, чтобы глаза стали выразительнее, и накрасила губы самой яркой помадой. Теперь, под безжалостными струями дождя косметика потекла, и это подавляло женщину больше всего.
— Боже, он увидит меня с растекшейся тушью — с отчаянием думала она, пытаясь пальцами поправить макияж- И ресницы тоже потекли…
Она представляла себе, какой предстанет сейчас перед своим будущим господином — съежившаяся под ледяным ветром фигурка, нелепо накрашенная, продрогшая…
Марина вдруг вспомнила, что даже не узнала возраст мужчины. А что, если придет юнец? Совсем мальчишка, сопляк? Увильнуть не удастся, она ведь сама предложила себя. Так что же? Неужели она попадет в руки к какому-нибудь наглому юнцу? О, Боже, это было бы непереносимо!
