Енисея! Совсем молоденькая, еще ребенок!
«Я – Енисея?!» – пронеслась в ее голове догадка.
Она дотронулась до круглого медальона на груди, расправила тяжелые складки платья, и только потом улыбнулась.
В этот момент послышался протяжный скрип: рядом отворилась тяжелая дверь, пропуская в коридор яркий солнечный луч. В проеме показалась рыжая лохматая голова, веснушчатый нос и ярко – голубые глаза, совсем как у самой Енисеи. Мальчишка легко придерживал рукой тяжелую дубовую дверь, в его руках парившую словно перышко:
– Заходи, чего ты там мнешься!
Та проскользнула внутрь, и оказалась в большой и светлой комнате. В центре нее стоял массивный стол, вокруг него – четыре лавки. За столом, упираясь взглядом в дверь, сидел высокий худощавый мужчина. Распущенные по плечам волосы перехвачены на лбу тонким серебряным обручем, ворот, плечи, рукава рубахи из тонкого белоснежного полотна расшиты серебром. На груди – массивный медальон с мутно – голубым камнем в серебряной оправе. Взгляд суровый и светлый.
Перед ним, по обе стороны от двери, с опущенными повинно головами стояли около десятка юношей разного возраста: самому старшему было примерно двадцать лет, а младшему – лет десять. Енисея среди них оказалась единственной девушкой. Она прошмыгнула за их спинами, и встала в дальний угол, у самой стены.
– Дети мои, – начал мужчина громовым сочным голосом. – Сегодня, ровно в полночь, наша Енисея нас покинет.
Все присутствующие ахнули. И громче всех, кажется, сама Енисея.
– Отец!
– Тихо! – прикрикнул мужчина. Все тут же примолкли. С тихим жужжанием с потолка на стол опустился луч сине – голубого света. В нем показалась тонкая женская фигурка с длинной, до пола косой. – Мара выбрала ее. – Шепотом добавил мужчина в гробовой тишине, которая от его слов стала еще тяжелее.
Наблюдая за маленькой фигуркой, в которой, без сомнения, угадывалась сама Енисея, мужчина продолжал:
– Сегодня Боги уйдут. От нашего мира останутся голые камни. Холод и мрак посетит наши души. Нам придется самим возделывать землю, растить урожай и пасти скот, и не будет более с нами наших защитников. Осиротеем в один миг. Многие враги покусятся на наши земли, нам самим придется их оборонять, – он замолчал. Медленно встал из – за стола, отошел к большому круглому окну. – Тяжелые времена грядут, дети мои, и не все из нас переживут их. Да сохранит Род в наших сердцах добро. И память о том, кто мы есть…
Он вернулся на прежнее место.
