Она выскочила из – за домов на главную улицу. Здесь возбуждение и работа чувствовались еще сильнее. Мимо, по глубокому желобу, разгоняя толпы зевак, с шумом пронеслась огромная, больше Кати ростом, телега, груженая корзинами с яблоками и овощами.
– Енисея! Поберегись! – гаркнул босоногий мальчишка, руководивший телегой. Он бежал рядом с ней, направив в ее сторону короткий жезл. Катя махнула мальчишке рукой вместо приветствия и свернула к одному из домов. Странно, почему он назвал ее именем подруги?
Она проскользнула внутрь, в прохладу и тень, и оказалась в небольшой, метров двадцати, комнате, с небольшими окнами под самым потолком. В центре нее, удобно устроившись на мягких подушках играли пятеро или шестеро малышей: из продолговатых, круглых и овальных в сечении, прутьев они строили дом. Прутья, издавая монотонный звук, висели в воздухе и ребятишки подвешивали к ним разноцветные глиняные и деревянные кубики и веточки.
Катя притормозила рядом с ними:
– Эй, – строго спросила она, указывая на парящие в воздухе прутья, – вы откуда струны утащили?
Один из играющих, конопатый пацаненок лет четырех, неожиданно пробасил:
– Мне батя дал, мы вернем.
– Смотрите у меня! – погрозила она пальцем, убегая дальше.
Она проскользнула по узкой лестнице, в пять ступенек, не больше, и оказалась на небольшой площадке. Каменный пол ее ровно залитый прозрачным как стекло веществом, дрогнул, раздался ровный гул, площадка качнулась и стала медленно опускаться вниз.
«Лифт?» – пронеслось в ее голове.
Катя скользила все глубже внутрь скалы. Мимо нее проносились такие же небольшие как наверху площадки, с выходившими на них плохо освещенными коридорами, тяжелыми дверьми.
Стоп.
«Лифт» внезапно остановился на глубине пятого или шестого этажа. Она прошла на «лестничную площадку». В нее выходил единственный проход – бесконечно длинный узкий коридор. Лишь ее нога ступила на площадку, свет в коридоре стал ярче.
По потолку тянулся довольно толстый кабель, сделанный то ли из стекла, то ли из кристалла, – немного мутный, голубовато – синий, он издавал легкое монотонное гудение и освещал помещение ровно на несколько метров вперед от шедшего по коридору человека.
Стены, гладко обработанные, покрыты, словно тонким слоем прозрачного лака, голубоватым стеклом. В холодном сине – голубом свете причудливо отражая худенькую женскую фигурку. Катя пригляделась: она оказалась выше, чем ожидала, волосы длинные, почти до колен, убраны в сложную прическу – колосок, ярко – синие глаза.
