— Ах ты дрянь!
Кира рванулась вперёд, но Павел Петрович успел её перехватить.
— ТИХО! — снова рявкнул он, обращая в трепет оконные стёкла и бокалы на столе. — Если вы намерены устроить драку, я сам вызову полицию. Задействую старые связи и обеспечу забиякам ночёвку в вытрезвителе. А пока мы разберёмся с кражей. Если это и впрямь кража, вор должен понимать, что она не удалась. Пропажа замечена слишком рано, никто не успел уйти. Кира Витальевна, вы показывали кому-нибудь из присутствующих, как открываются ваши секретные замки?
— Нет. Когда-то давно муж убедил меня, что если я собираюсь жить долго и счастливо, то дверь этой квартиры должна открывать сама.
— Хорошее убеждение. Стало быть, тайком передать миниатюру сообщнику извне вор тоже не мог. Значит, она где-то здесь. Квартира, конечно, немаленькая, есть где развернуться, но специалисты обыщут её за пару часов. И найдут, будьте уверены. Поскольку вор на это не рассчитывал, на миниатюре наверняка остались его отпечатки пальцев: в перчатках непрофессионалам работать несподручно. А если не остались, к делу привлекут служебную собаку. Короче, разоблачение неизбежно. Поэтому я предлагаю Кире Витальевне и Олегу Романовичу публично заявить о своём согласии считать это деяние неудачной шуткой, а шутнику — кем бы он ни был — сознаться. Кира, Олег Романович, вы согласны?
— Согласен, — быстро сказал Барышев. И Кира, явно намеревавшаяся поспорить, кивнула.
— А шутник?
Ответом полковнику было молчание. Выждав минуту, он вздохнул, пробормотал: «Так я и думал», и пошёл звать детей.
Детей его предложение присоединиться к взрослым встревожило. Но это ещё ни о чём не говорило. Будь полковник мальчиком, он бы тоже встревожился, если бы за ним пришёл малознакомый дядя и попросил его пройти в комнату, где сидят родители. Известие о пропаже миниатюры было встречено недоумённым переглядыванием.
— Мы с Тёмой не брали картинку! Мы вообще не ходили в тётикирину спальню, — затараторила Юля. — Сначала Тёма показывал мне на кухне опыты — красивый золотой дождик, рану, которая сама заживает, эту… как её… гонку йода…
— Возгонку, — поправил её Артём. — А рана — это просто фокус с роданидом железа три, — торопливо добавил он, заметив испуг на лице Барышевой.
— А потом тётя Кира выгнала нас из кухни, и мы пошли в кабинет смотреть кино.
— Вы всё время были вместе?
Юля энергично закивала, глядя на Павла Петровича большими голубыми глазами. Слишком большими и слишком честными.
