За столом добросердечная Анюта изо всех сил старалась поправить дело, расспрашивая подругу о местах, в которых она побывала, и знаменитостях, с которыми была знакома. Безотказная тактика на этот раз работала плохо: озабоченная вознёй на своей кухне, Кира то и дело подозрительно принюхивалась и прислушивалась, отчего её рассказы утратили всякую занимательность. Все, включая Павла Петровича, вздохнули с облегчением, когда устроенный Юленькой скандал (из-за отказа бабушки с дедушкой купить ей тетрохлорозолотую кислоту), дал Кире Витальевне законное основание разогнать кружок юных химиков.
После того, как детей сослали в кабинет смотреть кино, самоуверенность и лоск постепенно вернулись к хозяйке дома. Кира царила за столом, задавая тон общему разговору, который, разумеется, вертелся вокруг неё — её достоинств, событий её жизни, её впечатлений, мнений, переживаний и триумфов.
В общем, вечер начал приобретать привычную томность, и Павел Петрович затосковал. Ко всему прочему, ему хотелось курить, а с этим в доме Киры Витальевны были большие сложности. Стальные двери и замки с секретом, установленные ещё при жизни мужа-коллекционера, не позволяли выйти на лестничную клетку без помощи хозяйки. Окна и балкон Кира, до судорог боявшаяся сквозняков, на зиму запечатывала наглухо, а в комнатах курить не позволяла. В конце концов бедняга-полковник вспомнил детство и заперся в туалете, точнее — в ванной комнате с биде и унитазом. Там стоял острый запах, напоминающий озон, но более едкий. Решив, что на фоне такого амбре табачная вонь потеряется, Павел Петрович мысленно поблагодарил юных химиков и спокойно закурил. Потом, вымыв руки и прополоскав освежителем рот, умиротворённый, вернулся в гостиную. И попал в эпицентр бури.
— Это ты, ты, я знаю! — визжала Кира, как базарная торговка, норовя вырваться из рук сына и вцепиться снохе в физиономию. — Верни немедленно, воровка!
— Не смей оскорблять мою жену! — кричал сын.
— Это моя миниатюра! Отдайте лучше по-хорошему! — кричал Барышев.
— Мы полицию вызовем! — кричала его жена.
— Кирочка, так нельзя! — кричала Анюта. — Ольга, не слушайте её, она не в себе! Павлик, сделай же что-нибудь!
— Что здесь произошло? — рявкнул полковник, перекрывая этот истеричный хор.
После короткой паузы крики возобновились.
— Она украла…
— Не клевещи…
— Не слушайте её!
— Верните!
— ТИХО! — На этот раз полковник издал лучший из своих начальственных рыков, самому стало не по себе. — Извольте говорить по одному. Кира, спокойно, без домыслов и эмоций: что у вас пропало? Откуда? Когда?
