— У меня буквально сердце зашлось от жалости, Кать. Подхватилась бежать к ней, утешать, но в дверях опомнилась: когда человек так плачет, свидетели ему невыносимы. Как же мне стало стыдно! За то, что злилась на неё, как дура ревновала к ней этого урода — надо ведь быть настоящим уродом, чтобы так обойтись с влюблённым ребёнком, правда? А главное — за эти «жучки». Это до какой же степени нужно потерять самоуважение и вообще всякое понятие о допустимом!
В столовой и кухне раскаявшаяся Ирка провела «дезинсекцию» той же ночью. «Жучков» из комнат Саманты и Снежаны убрала, пока девушки совершали утренний туалет. Труднее всего было добраться до «жучка» в люксе. Поймать момент, когда человек, живущий в отдельной квартире, пойдёт принимать ванну, трудно; снять устройство в присутствии Фаршада невозможно — заметит. Изобрести предлог, чтобы отослать его из комнаты? Сначала неплохо бы придумать предлог для визита. Дружбы с высокомерным арабом у Ирки как-то не сложилось.
В общем, кружила она у двери Фаршада до полудня, а потом ей повезло: из люкса вышла хозяйка с пылесосом, увидела Ирку и сказала, кивнув на дверь:
— Ты к нему? Зайди позже, он в ванне плещется. — И ушла на кухню.
Ирка сделала вид, что идёт к себе, а потом проскользнула обратно и прокралась в люкс. «Жучок» был прикреплён к верхней части шторы — чтобы на него случайно не наткнулись. Для того, чтобы его снять, Ирке нужно было встать на подоконник. Именно тогда она обратила внимание на олеандр, кадку с которым хозяйка с приходом тепла выставила на Фаршадов балкон. Растение выглядело абсолютно нетронутым, в этом Ирка готова поклясться чем угодно.
А на следующее утро Снежану нашли мёртвой. Экспертиза установила, что она отравилась олеанином — гликозидом, в избытке содержащемся в листьях и цветах олеандра. Именно их — листья и цветы — обнаружили в заварочном чайнике, стоявшем на столе в комнате девушки. Там же стояла чашка с остатками ядовитого чая. А олеандр на балконе Фаршада оказался ощипанным.
Следствие закончилось быстро. Отпечатки пальцев, найденные на чашке и заварочном чайнике, принадлежали Снежане. Узнав о публичной сцене, которую Жорка устроил влюблённой девочке в день её рождения, о том, что Снежана заперлась у себя в комнате, отказалась выйти к завтраку, обеду и ужину, отказалась впустить к себе тётку, в туалет старалась прошмыгнуть мышкой, чтобы никто не видел её заплаканного лица, следователь пришёл к выводу, что девочка покончила с собой. Проскользнула в квартиру Фаршада, пока все сидели за столом, оборвала цветок, а ночью заварила и выпила отраву. Обитатели пансионата думали так же. До сегодняшнего дня.
