Однако в апреле картина изменилась. Весна ли повлияла, или капля наконец подточила камень, но очарование певца начало действовать на обеих девушек. Сэми перестала коситься на неверного араба, и нежность в шоколадных глазах, устремлённых на Жорку, утратила оттенок демонстративности. Одновременно и Снежана начала поглядывать на Жорку с интересом. Отступившая было ревность набросилась на Ирку с утроенной силой.
— Знаешь, Кать, я всегда считала себя приличным человеком, а тут… Должно быть, у меня крышу сдёрнуло, иначе не могу объяснить, почему сделала то, что сделала. Причём мне даже в голову не пришло, что поступок отвратительный… Короче, я посадила к Саманте в комнату «жучка», — зардевшись, призналась Кудрявцева.
Оценивать степень её нравственного падения, равно как и спрашивать, где студентка отделения радиофизики взяла «жучка», я сочла неуместным, посему просто кивнула, предлагая продолжать. Но Ирка самозабвенно выискивала на моём лице признаки презрения, и кивка не заметила. Пришлось таки высказаться.
— Слышала такое слово — аффект? Изменённое состояние сознания, в котором человек находится под действием сильных эмоций. Так вот, оно самое у тебя и случилось. Я понятия не имею, как бы повела себя на твоём месте, так что позволь мне не фарисействовать. Лучше скажи, принесла ли твоя шпионская деятельность плоды.
— Никаких, — грустно сказала Ирка. — Я неудачно поместила «насекомое» — поблизости от музыкального центра. Сэми обожает американскую попсу и практически не выключает этот агрегат, так что сама понимаешь, чем обернулась моя прослушка. А когда я прокралась в её комнату ещё раз, Сэми внезапно вернулась из ванной и чуть не поймала меня с поличным. Очень неловко вышло… Только меня это не остановило. Я до такой степени жаждала узнать правду, что насажала «жучков» по всей квартире — на кухне, в столовой, у Снежаны, у Фаршада… Странно, что не в туалетах. Не спрашивай меня, в чём смысл. Это было похоже на манию. Разумеется, никаких откровений я не услышала. До того проклятого дня…
Проклятый день был днём рождения Снежаны. Дядюшка с тётушкой сочли семнадцатилетие племянницы достаточно важным событием, чтобы устроить пир горой. Девушке предложили позвать друзей — всех, кого ей хотелось бы видеть на своём празднике. Щедрое, но странное предложение — учитывая, что её однокашники с Вологодчины вряд ли имели возможность прошвырнуться на денёк в столицу, а здесь Снежана никого, кроме пансионеров дяди и тёти, не знала. В общем, за праздничный стол сели всё те же участники всё той же драмы. Что и ускорило развязку.
