Пинг!
Двери лифта открылись, но Фели не вошла в кабину. В ту самую секунду, когда прозвучал сигнал, она поняла, какую ошибку совершила.
Только что, в кабинете Клопштока.
Она развернулась и побежала назад к ресепшен.
– Я передумала, – сказала она красавице за стойкой.
Клопшток!
Он протянул ей руку, а она отмахнулась. Резко, разозлившись на воображаемый отказ.
– Знаете, я сегодня выхожу замуж и мне еще ходить от Понтия к Пилату.
На самом деле это был вовсе не отказ, а предложение: «Разрешите вызвать для вас такси?»
– И господин профессор сказал, что может посоветовать мне надежного водителя.
Женщина на ресепшен поморщилась.
– Он должен был забрать профессора рано утром из дома, но не появился.
– Это правда? – Фели почувствовала, как от волнения кровь прилила к щекам. Это говорило о том, что она не ошиблась. Странно только, почему Клопшток выразился в такой завуалированной форме. И какое из ее высказываний заставило его занервничать, возможно, даже напугало.
– Вы не могли бы все равно попробовать позвонить водителю? – попросила Фели.
Сотрудница без комментариев достала засаленную визитку и взяла телефонную трубку.
– Посмотрим. Может, Франц сейчас доступен.
Франц
Телефон в кармане брюк завибрировал, но у него сейчас не было времени. В худшем случае это звонило контактное лицо, чтобы узнать о состоянии дел. Но что ему сказать?
«Мне очень жаль, тут возникла небольшая суматоха. Пока я спроваживал одного охранника, пускающего от похоти слюни, беременная сбежала прямо во время схваток».
– Твою мать!
Крик Франца пронзительным эхом отозвался в пустом хлеву.
Зачем он только отвязал ее? Многие коровы даже сегодня проводят всю жизнь на привязи. Но он снова расчувствовался. Хотел облегчить ей роды.
И вот что из этого вышло. Что ему сейчас делать? Выбежать наружу и прочесать окрестности? Наверняка в стенах где-то есть дыры, возможно, она выбралась через одну из них.
А может, просто спряталась в соседнем стойле? Под сеном. И до крови кусает руку, чтобы не выдать себя криком?
Франц читал, что церковь сайентологии запрещает женщинам кричать во время родов. Значит, тихие роды возможны, и если Неле до смерти напугана, то в состоянии сделать немыслимое. Человеческое тело загадка и способно на гораздо большее, чем многие могут себе представить.
Вот черт!
– Неле?
Франц больше не хотел звать ее по имени, ему хотелось плакать – как до этого, когда он вдруг осознал все значение и последствия своей затеи. И долго сдерживать слезы у него не получится. Он и так был плаксивым, все это его слишком впечатлило. Франц много на себя взял, хотя это было неизбежно, и для такой важной задачи не нашлось никого другого. Просто он был не тем человеком.
