С этого момента общественное мнение резко изменилось.
Кайя была уже не воплощением смелости. А шлюхой.
Не самоотверженной. А похотливой.
Не героем. А нимфоманкой, сообщницей психопата.
Конечно, многие были на ее стороне. Те, кто осуждали распространение отвратительного видео и указывали на то, как жестоко была изнасилована Кайя и что это очевидно. Что она кричала от боли, а не от удовольствия, как писали глумливые комментаторы на форумах школьников. Что, закончив, он отшвырнул ее в сторону, как животное. Незадолго до того, как экран стал черным и слышалось лишь, как скулит Кайя.
По крайней мере, так было на пленке, которую Матс всегда видел до этого.
Однако видео на канале 13/10 продолжалось.
Что за черт…
Матсу захотелось протереть глаза. Он отстегнул ремень безопасности, чтобы подвинуться ближе к экрану. Уставился на монитор и не мог поверить тому, что увидел.
Не может быть.
Он перемотал назад. На девятую минуту. И все действительно было так, как сказал Джонни.
Если психика Кайи была Северной башней Всемирного торгового центра, то видео – самолетом, который направлялся прямо в ее середину. Кайе нужно лишь увидеть эту запись.
Проклятье.
Шантажист был прав.
Видео ее уничтожит.
И все изменит.
Абсолютно все.
Фели
Кожаные подошвы ее полусапожек гулко шлепали по ступеням клиники.
Фели выбежала наружу, едва не споткнулась о женщину в инвалидном кресле и от волнения забыла извиниться.
Направо, налево. Прямо. Она посмотрела во все стороны, покружилась на месте и увидела полдюжины Ливио. Один переходил Зеештрассе, другой курил в ожидании на автобусной остановке, двое входили в дрогери-магазин на углу.
Под дождем и издалека каждый третий мог сойти за худого полуитальянца с темными волосами.
Проклятье, она не рассматривала его настолько внимательно, а темные штаны и серую парку нельзя назвать особенными отличительными признаками.
Черт, черт, черт.
Прищемленные пальцы, украденный телефон. Того, в чем ей придется признаться Янеку, становилось все больше. А времени до бракосочетания оставалось все меньше.
Фели посмотрела на часы и прикинула, где находится ближайшая стоянка такси, потом ей пришло в голову, что нужно срочно заблокировать телефон. Банковские данные, денежный счет – там все было, пусть и в зашифрованном виде, но кто знает, какой криминальной энергией обладает карманный вор?
Разозлившись, она уже хотела вернуться к помощнице врача и вместе с ней составить заявление в полицию: все-таки Сольвейг знала вора, и все его данные хранились у нее в картотеке.
