– Это значит, что ты должна искать связь. Где-то есть человек, у которого был доступ как к медицинской карте Неле, так и к моему плану полета. Возможно, врач или санитар с контактами в авиакомпании.
Где-то, кто-то, глупость, – подумала Фели.
– Она ведь должна была рожать в Вирхове?
– Да.
– Супер. В клинике «Шарите» работает всего тринадцать тысяч сотрудников.
– Слишком много. Я знаю.
Ее взгляд остановился на старом массивном сейфе, на котором лежали газеты и журналы.
«Родители», «Мой малыш и я», «Семья».
Фели сдвинула журналы назад, чтобы открыть дверь сейфа. Она рассчитывала, что Неле хранила там туалетную бумагу, мыло или полотенца.
Но содержимое сначала повергло ее в шок. Потом расстроило.
– Я этого не знала, – сказала она и опустилась на колени перед сейфом.
– Чего? – взволнованно спросил Матс. – Чего ты не знала?
– Что она так сильно больна.
Да и откуда. Мы же не общались.
– Больна? О чем ты говоришь?
Она достала из сейфа бумажный пакет с красно-белым логотипом и вытащила одну за другой упаковки лекарств.
– Тенофовир, эмтрицитабин, эфавиренз.
– Это стоит у нее в квартире?
– Да, в ванной.
Пауза. Шум в трубке усилился.
– Нет. Этого… этого я тоже не знал, – признался Матс в своей неосведомленности спустя какое-то время. Неле – и заражена ВИЧ!
Его голос вдруг зазвучал потерянно, слабо. Как-будто в самолете отказал компенсатор давления, и Матсу не хватало воздуха.
– Боже мой, это очень драматичные роды. Ребенка нельзя заразить.
– Медикаменты из аптеки на Зеештрассе, – пробормотала Фели, потому что не знала, что еще сказать, чтобы нарушить гнетущее молчание, наступившее после последних слов Матса. Хотя диагноз СПИД больше не считался смертным приговором и не обязательно, что болезнь уже развилась у Неле, жизнь с ВИЧ означала постоянную физическую и душевную нагрузку.
– В Веддинге? – спросил Матс о местонахождении аптеки.
– Да.
– Тогда Неле должна наблюдаться в больнице в Веддинге.
– Я подумала то же самое.
Как клиника, так и аптека специализировались на пациентах с диагнозами СПИД и рак и имели почти идентичный красно-белый логотип. Оба учреждения располагались в одном здании и считались ведущими в Берлине. Отделения онкологии и инфектологии имели собственную суперсовременную лабораторию и даже нанимали психологов и психиатров, которые оказывали поддержку больным ВИЧ.
– Боюсь, нам это не поможет, – услышала она Матса, его голос снова звучал тверже.
В эту секунду Фели услышала хруст. В прихожей. За дверью.
