– Там есть что-то, чего я еще не знаю?
– Дождитесь девятой минуты.
– Что там произойдет? – еще раз спросил Матс, но связь оборвалась.
Шантажист передал сообщение и остался верен своей линии: не говорить больше, чем было необходимо. Матс почувствовал отвращение и любопытство. Наверное, то же самое испытывают зеваки на месте трагедии, когда они не на сто процентов уверены, какой ужас скрывается за ограждением. Он тоже не знал, что именно содержит видео, которое должно было помочь ему психически уничтожить Кайю. Превратить ее в того, кто будет желать смерти себе и другим.
Как тогда, во время ее первого телефонного звонка.
Когда она сидела в школьном туалете.
С оружием в руке.
Матс попытался перемотать видео до указанной минуты, но с техникой он не дружил. И с первой попытки перепрыгнул сразу в конец.
О’кей, не спеша…
Матс вспотел. Его пальцы оставляли влажные следы на пульте управления, но ему все же удалось найти медленную перемотку.
Когда он наконец дошел до восьмой минуты, за спиной у него щелкнуло.
– Доктор Крюгер?
Он обернулся на женский голос, сумев при этом выключить монитор.
Слишком поздно.
– Вы смотрите телевизор? – хотела знать стюардесса.
С напряженной улыбкой она поставила корзинку с фруктами на буфет рядом с раздвижной дверью, через которую вошла.
– Что вы только что смотрели?
Матс не знал, что ему ответить Кайе Клауссен.
Фели
Что-то было не так.
Фели это буквально почувствовала. Правда, не нужно быть ясновидящим профайлером, чтобы заподозрить что-то неладное при виде приоткрытой квартирной двери в Берлине. Вайсензе[5], конечно, не Бронкс, и все-таки в многоквартирных домах здесь редко бывают дни открытых дверей.
– Неле? – позвала она во второй раз, после того как сначала позвонила, а потом постучала, но ей никто не ответил.
Как и ожидалось.
Господи, что я здесь делаю?
Фели прошла по коридору, и у нее защемило в груди, когда она заглянула в маленькую, недавно оклеенную обоями детскую комнату. Со старинной – видимо, с блошиного рынка – отреставрированной колыбелью и современным пеленальным столом с лампой-обогревателем.
Она направилась дальше и вошла в гостиную. Творческий хаос, царивший здесь между диваном, телевизором и письменным столом перед окном, напомнил ей о том времени, когда она сама еще жила одна и иногда чувствовала себя одинокой, но свободной.
Стена за старым ламповым телевизором была, видимо, окрашена магнитной краской. Целое море почтовых открыток, фотографий с вечеринок, рекламных постеров музыкальных групп и афиш крепилось магнитами прямо к стене. Разноцветный радостный коллаж, который великолепно подходил к нестандартной мебели художественно одаренной дочери Матса. Ни один предмет обстановки не сочетался с другими. Низкий журнальный столик, ковер с бахромой или занавески из батика, взятые по отдельности, были даже некрасивые. Но вместе они создавали стильный креативный ансамбль.
