Но на сей раз он не торопился.
Сесть не предложил, Мила так и осталась стоять. Затем вытянул под столом ноги, сцепил пальцы рук и надолго вперил в нее взгляд.
– Едва ли ты отдаешь себе отчет в том, что сегодня произошло.
– Знаю, я допустила много ошибок, – признала Мила, опережая его.
– Нет, ты спасла троих человек.
Она застыла, будто ее парализовало.
– Троих?
Морешу потянулся в кресле и опустил глаза на лежащий перед ним лист бумаги.
– В доме учителя музыки найдена запись. Судя по всему, он собирался похитить еще одну…
Сержант протянул Миле фотокопию страницы ежедневника. Дата, а под ней написано имя.
– Присцилла? – спросила она.
– Присцилла, – откликнулся Морешу.
– Кто такая?
– Девочка, которой повезло.
Больше он ничего не сказал, потому что сам не знал ничего. Ни фамилии, ни адреса, ни фотографии. Ничего. Только имя. Присцилла.
– Поэтому кончай себя казнить. – И, не давая Миле времени ответить, добавил: – Я наблюдал за тобой на пресс-конференции. У тебя был такой вид, словно тебе все это ни к чему.
– Мне и правда все это ни к чему.
– Черт возьми, Васкес! Да ты понимаешь, чем тебе обязаны люди, которых ты спасла? Не говоря уже об их семьях!
«Ну да, поглядели б вы в глаза матери Элисы Гомес», – хотела сказать Мила. Но промолчала, ограничилась кивком. Морешу посмотрел на нее, покачал головой:
– С тех пор как ты здесь, на тебя не подали ни единой жалобы.
– Это хорошо или плохо?
– Если сама не понимаешь, значит у тебя серьезные проблемы, девочка моя. Поэтому думаю, тебе сейчас не помешает работа в команде.
– Зачем? – вскинулась она. – Я делаю свое дело, и меня занимает только это. Я уже привыкла справляться одна. А в команде надо будет к кому-то приноравливаться. Как вам объяснить, что…
– Собирай чемодан, – прервал ее Морешу, не слушая возражений.
– С чего такая спешка?
– Вечером выезжаешь.
– Это что, наказание?
– Нет, не наказание. И не отпуск. Им нужен консультант. А ты весьма популярна.
– А в чем дело? – нахмурилась Мила.
– Пять похищенных девочек.
Мила слышала об этом в новостях.
– Почему я?
– Потому что есть еще и шестая, но они пока не знают, кто она.
Ей нужны были еще пояснения, но Морешу, видимо, счел, что разговор закончен, и вновь заспешил: взял папку и помахал ею в направлении двери:
– Тут и билет на поезд.
Мила прижала к себе папку и направилась к выходу. На пороге вновь обернулась к сержанту:
– Присцилла, говорите?
– Да.
