В первые минуты я и не понял, о чем он. Я хоть и стоял на аэродроме, грешным делом, подумал о вольтижировке, конкуре и тому подобной чуши. «Как прыгал?» — «Ну, с парашютом, с самолета! Нет? Ничего, как-нибудь справишься!»
И вот я уже сижу в самолете вместе с какими-то типами, которые потом оказываются штрафниками из СС. Мне вручают запечатанный конверт с точным описанием моего задания. Согласно приказу, я вскрываю его ровно через пять минут после взлета и узнаю, что меня ждет. Меня успокаивают, говоря, что парашют раскроется автоматически, и угощают шнапсом. И вот я уже стою у двери, мне в лицо ударяет ветер, я получаю пинок под зад и падаю. А еще до того, как мы высадились, эскадрилья пикирующих бомбардировщиков разнесла это местечко в клочья. И все-таки, не успел раскрыться мой парашют, как снизу по мне начали стрелять. Начинаю снимать и уже представляю свои фотографии в немецких газетах и журналах под заголовком «ЕГО ПОСЛЕДНИЕ СНИМКИ».
Как ни странно, я достиг кукурузного поля более или менее живым. Согласно инструкции, после приземления полагалось незамедлительно отстегнуть парашют и атаковать неприятеля. В задачу соединения входило взять партизанское логово штурмом, не брать пленных, никого не щадить. А как СС выполняли подобные задачи, тебе, я думаю, объяснять не надо.
Я снимаю это пекло, мысленно проклиная свою сомнительную репортерскую славу, и внезапно замечаю двоих типов с камерами в руках, жмущихся к стене полуразрушенного дома. «Надо же, — думаю я, — а я-то было решил, я тут один такой! Кто же эти двое?» К этим двоим уже бросаются эсэсовцы, и меня вдруг осенило, кто это: военные корреспонденты, как и я, только корреспонденты противника!
Так случилось, я тебе уже об этом говорил, что мы, военные репортеры, в своей сфере обладаем определенной властью. Поэтому я решил попытать счастья и крикнул мясникам из СС: «Стой, не стрелять!» Неожиданно они отреагировали на мой оклик и предоставили мне самому решать, что делать. Я направился к этим двоим, а они как ни в чем не бывало фотографировали себе дальше, пока я не подошел к ним вплотную.
Потом тот из них, что повыше, рыжеватый блондин с усами, опускает фотоаппарат и совершенно спокойно произносит: «Hello fellow, how are you?»[30] А тот, что пониже, похожий на бульдога толстяк в очках, улыбается, пожимает плечами и говорит: «We are British war correspondents!»[31] Вражеских пропагандистов полагалось брать в плен С ЦЕЛЬЮ ДОПРОСА. Однако сейчас время для допроса было явно не подходящее, а под стражу их пока взял я.
