— Да-да, — говорил отец в больнице, — в последнее время я тоже вижу такие странные сны. — Его черты заострились, он смотрел на меня с невыразимой печалью. — Вот, например, снится мне Железный крест первого класса и красивая черная форма танкиста. В такой форме, с Железным крестом, я парю примерно в полуметре над головами прохожих и понимаю, что все это происходит в Вене моей ранней юности. И оттого, что смотрю на других не снизу вверх, а сверху вниз, я испытываю самый настоящий восторг.
И вдруг я с ужасом чувствую, что начинаю падать. Как я ни пытаюсь задержать падение, медленно, но верно теряю высоту и опускаюсь на землю. Потом ощущаю холод и, бросив на себя взгляд, понимаю, что я совершенно голый. На меня вот-вот станут показывать пальцем, вот-вот у кого-то сорвется с уст презрительное: «Неудачник!»
В последний момент я вспоминаю, что у меня еще осталась камера.
Она — единственное, что скрывает мою наготу.
Она поможет мне защититься.
Но когда я ее поднимаю, все взрываются от хохота.
В один из дней, пока отец лежал в больнице, я давал интервью для радио.
— Надо же, — обрадовался репортер, — вы пишете книгу об отце? Книга наверняка получится веселенькая. Такого весельчака, как ваш отец, еще поискать!
— Как же он раньше, во время всяких служебных поездок, нас развлекал! Над его шутками вся журналистская делегация, случалось, хохотала по три дня! Но когда он был в ударе, его шутки и каверзы оказывались чем-то большим, чем просто импровизированные трюки. Конечно, он рассказывал вам историю о параллельных репортажах, которые сделал о двух известных депутатах парламента от двух крупнейших фракций…
В историю о параллельных репортажах, как и в существование Клуба горилл, я долгое время не верил. Или, по меньшей мере, считал ее сильно преувеличенной и чересчур приукрашенной. Иногда отец так увлекался собственными рассказами, что их приходилось воспринимать с известной долей скептицизма. Но теперь репортер, то и дело прерывая свое повествование громким смехом, излагал мне историю, которую я много раз слышал от отца.
В парламенте обсуждался бюджет, и, как обычно бывает в таких случаях, дело дошло до жарких перепалок. Два депутата, один очень толстый и экспансивный, другой — очень худой и язвительный, особенно ожесточенно нападали друг на друга. Отец стоял на галерее и снимал все дебаты телеобъективом. Потом поехал домой, проявил пленку и обнаружил нечто очень и очень забавное.
