Я улыбнулась ему.
— Ты…
Но он рывком поднялся и так же молча оделся. Я нахмурилась. Он решил, что я — легкая добыча, и теперь считает ниже своего достоинства общаться со мной?
— В чем дело? — спросила я, приподнимаясь на локте.
— Ты — невеста моего друга, — глухим голосом сказал он. — А я полный идиот, раз позволил себе…
— Не надо, — оборвала я его. — Что случилось — то случилось.
Я хотела сказать ему: не порти эту минуту, помолчи, не надо никаких слов и объяснений. Ну почему мужчины все всегда портят упреками не по адресу и обидами на пустом месте. Они никогда не чувствуют момент, мелькнуло у меня в голове. Пройдет время, и мы оба с улыбкой вспомним об этом рождественском приключении, об этом безумии, внезапно поразившем нас, как пика матадора разъяренного быка.
Но я не успела ничего сказать, потому что внизу вдруг раздался какой-то звук, cловно упал тяжелый предмет, и мы оба посмотрели друг на друга.
— Паша! — одновременно слетело с наших губ. — Паша вернулся, сейчас он поднимется наверх и…
Я торопливо оделась и пригладила волосы.
— Я… в порядке? — тихо шепнула я.
— Да, — припечатал он.
— Пошли быстро вниз. Слышишь, кажется, кто-то ходит на первом этаже.
Он кивнул и вышел из спальни. Я быстро поправила постель и окинула комнату взглядом. Теперь она была в таком же нетронутом виде, как и полчаса назад. Все было на своих местах, и ничто не напоминало о нашей недавней страсти.
Я закрыла дверь и повернулась к Герману.
— Он… там?
— Не знаю. Пойдем вместе и скажем, что осматривали дом.
— Хорошо.
Мы подошли к лестнице.
— Пашань! — крикнул Герман нарочито-бодрым голосом. — Ну ты даешь, старина. Пропал и не давал о себе знать. Где ты шлялся, скажи на милость! Мы тут сидим, скучаем. Твоя невеста мне всю плешь проела. Она у тебя ядовитая молодая особа. Даже не знаю, как ты с ней уживешься! — хохотнул он, не глядя на меня. Мне показалось, что в его последних словах прозвучали горечь и досада. Или это разыгралась моя фантазия? — Паш! Ау!
— Паша! — крикнула я. — Ты где? Почему не отвечал на мои звонки?
Мы дошли до конца лестницы, поминутно зовя хозяина дома. Но ответом было молчание.
— Что за хрень! — повернулся ко мне Герман. — Он что, опять вздумал нас разыгрывать? Это уже перебор. Раньше я за ним таких штучек не наблюдал. Может быть, ему хватит придуриваться? Паш! — заорал он. — Кончай бодягу. А то тебе не поздоровится.
Вокруг по-прежнему стояла тишина.
— Слушай! — сказала я с нервным смешком. — По-моему, здесь никого нет.
