8 сентября 1943 года приказом Верховного Главнокомандующего 259-й стрелковой дивизии было присвоено наименование «Артемовская» и всему личному составу объявлена благодарность за освобождение Донбасса».
Где-то уже в последних числах ноября 1943 года Юрий писал сестре:
«Здравствуй, Нинушка! Получил ваше коллективное письмо. Очень рад, что Сашуня стал хорошо учиться, а то действительно обидно было: умный парнишка, а так выходило.
Неприятная новость — твоя слепота. Нинушка, ты уж старайся меньше переживать. Перетерпи все это, мне кажется, что уже не очень долго до нашей встречи.
Сейчас я хотя и гораздо южнее тебя, однако мерзну. Погода препротивнейшая: днем дождь, вечером мороз. Малярия пока отпустила. Так что могу написать, что жив, здоров. Крепко целую, брат — дядя Юра».
Мне хочется привести отрывки еще из двух писем, написанных в самом конце 1943 года. Вот первое из них, датированное 5 декабря:
«Здравствуй, Нинушка! Сейчас я нахожусь в Макеевке: совершенно неожиданно 28 ноября при бомбежке я был ранен осколком в левую руку. Рана не очень серьезная, однако вот пришлось эвакуироваться. Я уезжаю дальше, так что ты мне не пиши — когда устроюсь в госпиталь, я тебе сообщу адрес…»
Видимо, Юрий задержался в эвакогоспитале № 3108, потому что следующее свое письмо от 22 декабря он тоже прислал из Макеевки. Вот что он писал:
«Нинуш, нахожусь пока еще в Макеевке. Думаю как-нибудь съездить в Сталино, но это немного позднее. Чувствую себя сейчас уже сравнительно хорошо. Уход за ранеными здесь хороший, а главное — замечательный начальник отделения.
После долгих стараний удалось сфотографироваться, хотя, правда, калекой, но ничего. Посылаю тебе фотографию. Вышел не совсем удачно, но представление получить можно.
Пиши мне сюда, с месяц, возможно, еще побуду. Пусть напишет Сашуня, как у него там успехи.
Ну, заодно поздравляю с Новым годом. Желаю вам всего самого хорошего…»
А вот что говорится в следующем письме, которое, очевидно, было написано уже в марте 1944 года.
«Здравствуй, Нинуш, — писал Юрий. — Большое спасибо за твою заботу, но телеграмма пришла немного поздно. В следующий раз, если ранят, постараюсь приехать к тебе.
Сейчас я нахожусь в госпитале под Москвой. Скоро должен буду выписаться, рука уже приобрела более или менее нормальный вид. Жду не дождусь, когда уже попаду опять в часть, чтобы иметь постоянный адрес и получать от тебя письма…»
22 марта Юрий писал сестре:
«Завтра выписываюсь в часть. Значит, опять на фронт, а то уже и так засиделся в тылах. Рука совсем стала как нормальная. Соскучился я по вас здорово. Так хотелось побывать у вас, особенно после телеграммы из Кемерова. Но увы и ах! А счастье было так близко, так возможно…
