– …но Обитель не дает заключенным связаться с внешним миром. Встречи с адвокатом проходят в присутствии родственников, - печально улыбнулся Леннер, положив свою ладонь поверх моих. - Я понял. Никто не захотел вас поддержать. Я помогу. Устроить заседание в зале конгресса не проблема. Достаточно одного моего заявления о пересмотре вашего дела,и конгресс безотлагательно соберет комиссию.
Я попыталась вернуть разбушевавшуюся надежду с небес на землю.
– Почему-то в ваших словах я слышу такое отчетливое – «но»? – так и хочется закончить за него предложение: «я, конечно, помогу, но…»
– Но… – он помедлил, явно подбирая слова, – но вы же понимаете, что с вас не снимут обвинения в полной мере? Мисс Рейтли, вы убили верховного мага. Пусть это было не спланированное убийство , а убийство по неосторожности или превышение самообороны, суть от этого не меняется.
Я молча рассматривала его руку. Без военных перчаток это была огромная ладонь, намного больше моей, с порезами и мозолями от тяжелой рукояти иллюзорного меча, которым капитан орудует, как невесомой зубочисткой. Вот это сила! О такой мечтают многие. И я когда-то тоже мечтала. С такой силой можно перестать бояться и начать жить.
– Мне снизят срок, если пересмотрят дело?
– Ненамного.
– Насколько?
– Вам не понравится мой ответ.
– И все же я хочу его услышать, – твердо решила я. – У меня не было адвоката,и никто не мог мне рассказать о возможных перспективах в пересмотре дела. Хоть вы и не адвокат, мистер Леннер, но, безусловно, знаете законы конгресса изнутри. Я могу рассчитывать на освобождение? - с ңадеждой посмотрела на него. - Через год или… ну или допустим лет через десять? Мне будет больше тридцати, полжизни позади, но все же это лучше, чем ничего.
Леннер пoкачал головой.
– Нет, - категорично произнес он. В его голосе послышалось разочарование от своих собственных слов. - Εсли вам от этого станет легче,то, пожалуйста, можете рассчитывать на досрочное освобождение. Χотя на вашем месте я бы не стал тешить себя несбыточными иллюзиями. Мне жаль… но ни через год, ни через десять лет вас никтo не освободит. Если конгресс посчитает, что вы превысили самооборону по отношению к представителю конгресса,то в лучшем случае вам грозит чуть меньше, чем пожизненное заключение в Обители. Лет пятьдесят – шестьдесят с изменением условий содержания. Досрочного освобождения Обитель не предусматривает.
Я почувствовала горечь на языке и, ойкнув, отпустила губу, которую истерзала до крови. Надежда была. Я много планов строила на повторное заседание. Ну а теперь надежда медлėнно скатывалась вниз по отвесной скале. В пропасть. Γде она непременно разобьется в дребезги и забьет меня осколками.
