– Мне тебя пожалеть? - с кривой улыбкой осведомился Йонас. - Погладить по головке? Или прошептать на ушко, как скоро все наладится?
– Ты холодный, как ледышка, – в слезах пробормотала я, рассматривая его отрешенные глаза. - У тебя нет жалости ко мне,и сломанная рука тому прямое подтверждение.
– Мне очень жаль, что система Обители не идеальна и пропускает сюда ни в чем неповинных магичек с тринадцатым резервом.
– Сандра тоже не заслуживает такого ңаказания…
– Сандра? – перебил страж. – Ты – ошибка системы, а она – нет. Я приглядываю за этой соплячкой,только чтобы ты не повесилась в душевой на шланге, когда ее тело кремируют. Она не умеет прятаться и передвигается по Οбитėли как полудохлая сомнамбула.
– Это неправда, - всхлипнула я, начиная постепенно успокаиваться. - Ты ее просто не знаешь.
– Я достаточно хорошо разбираюсь в людях, чтобы отличать дерьмо от конфеток.
– Фу! – я измученно поморщилась. - Почему ты такой грубый?
– Учитывая то, что ты разговариваешь с основателем Обители на «ты», я могу позволить себе не придерживаться условной вежливости.
– Ты ее никогда не придерживался.
Йонас надменно усмехнулся.
– Некоторых это заводит.
– Меня отталкивает.
– Вот поэтому мы больше не спим в одной постели, - ответил страж, тремя пальцами прощупывая мою руку, которую он же и сломал несколько минут назад. – Давай договоримся?
Я потерла запястье. Под силой первого резерва кости срослись.
– О чем?
– О тебе.
Страж поднял меня на ноги и придержал за плечо, чтобы я не плюхнулась обратно на колени.
– Я дам тебе две недели выходных, – серьезно пообещал он, – четырнадцать дней без пряток и стражей. За это время ты должна успокоиться и прийти в норму. Сейчас ты прячешься лучше, чем большинство заключенных в этой тюрьме. Всего за год ты запомнила несколько тысяч ходов. Это мало для Обители, но много для женщины с тринадцатым резервом. Через несколько лет станет проще,ты освоишься и перестанешь нуждаться в моей помощи.
Я покачала головой.
– Несколько лет… Я не знаю, чем закончится завтрашний день, а ты говоришь про какие-то несколько лет.
Йонас издевательски наклонился и чмокнул меня в разодранную от ремня щеку.
– Ты моя сладкая, - еще большей язвы, чем Йонас, я не встречала. Никогда! Каждое его слово было прoпитано агрессивной иронией. - Ждешь моего сострадания и утешения? Не выйдет. Я старше тебя на триста лет, а женские слезы, вроде твоих, вызывают у меня неконтролируемое желание выдавить глаза, из которых они текут. Поэтому либо ты, Рейтли, играешь по моим правилам, пока у меня не иссякло желание помогать ошибкам системы, либо проваливай отсюда и подыхай под каким-нибудь стражем без криков о помощи.
