Даже обуви не осталось, если, конечно, этот человек носил обувь. Вокруг лежало несколько пряжек, подтверждавших предположение, что большая часть его амуниции была сделана из кожи, а под костями рук лежал металлический цилиндр около восьми дюймов в длину и два дюйма is диаметре. Когда Тарзан поднял его, то увидел, что тот обильно покрыт лаком и выдержал влияние времени настолько, что и сегодня сохранился таким, каким был столетия назад, когда его владелец уснул вечным сном.
Рассматривая цилиндр, Тарзан обнаружил, что один его конец был закрыт откручивающейся крышкой. Он слегка повернул ее, и ему удалось снять колпачок. Внутри лежал сверток пергамента.
Человек-обезьяна вытащил его; развернул и обнаружил несколько потемневших от времени листочков, густо исписанных хорошим почерком на языке, очень похожем на испанский, но смысла записей не смог разобрать. На последнем листке была грубо начерчена карта с многочисленными знаками и сносками, разъясняющими знаки. Все это для Тарзана было непонятно, и он после беглого просмотра записей вложил их обратно в металлический цилиндр, завинтил крышку и уже собирался бросить находку на землю рядом с безмолвными останками бывшего владельца, когда прихоть неудовлетворенного любопытства заставила его вложить цилиндр в свой колчан со стрелами. При этом он с мрачным юмором подумал, что, возможно, пройдут столетия, пока этот цилиндр вновь попадется на глаза человеку, лежа рядом с его собственными выбеленными солнцем и ветром костями.
А затем, бросив прощальный взгляд на древний скелет, Тарзан вновь принялся за решение задачи — каким образом подняться на западную стену ущелья.
Медленно, часто отдыхая, он втаскивал наверх свое ослабевшее тело. Снова и снова срывались его пальцы с гладких каменных выступов, так как он был в состоянии почти полного изнеможения и при малейшей случайности мог упасть на дно ущелья.
Сколько времени ему потребовалось, чтобы взобраться на эту ужасную стену, он не мог бы сказать, но когда, наконец, он перевалился через край скалы, то рухнул наземь, ослабевший и задыхающийся и настолько усталый, что у него уже не было сил подняться и отползти на несколько дюймов от опасного края бездны.
Наконец очень медленно, с явным усилием, Тарзан встал на четвереньки, упираясь в землю коленями и локтями, а затем, пошатываясь, поднялся на ноги. Его неукротимая воля заставила распрямить плечи, встряхнуть решительно копной черных кудрей, и он двинулся вперед, шатаясь на нетвердых ногах, чтобы продолжить свою неистовую борьбу за существование. Он устремился вперед, пристально рассматривая каменистый ландшафт в поисках другого ущелья, где сможет получить передышку и спастись от неизбежной гибели на солнцепеке из-за отсутствия воды.
