Джунгли казались зловеще спокойными. Издалека на большом расстоянии от места ночевки доносился слабый грохот крупнокалиберных пушек. Определить направление стрельбы девушка не могла.
Берта напрягала слух, ее нервы были готовы вот-вот лопнуть от напряжения, но все-таки она не могла понять, откуда слышатся звуки. А знать это было для нее важно, так как линия фронта проходила на севере. О, если бы она только могла определить направление грохота артиллерийских орудий, она бы знала, каким путем ей двигаться на следующее утро.
Утро! Доживет ли она до того момента, чтобы увидеть еще одно утро? Расправив плечи, Берта встряхнулась и сбросила оцепенение. Такие мысли надо было гнать, они ни к чему хорошему не приведут. И укладывая свое седло возле огня, Берта негромко, для смелости, начала напевать. Собрала охапку мясистых листьев и мягкой травы, чтобы было удобно сидеть, покрыла ее попоной. Затем отстегнула тяжелую шинель от задней луки седла и накрылась ею — в ночном воздухе уже было сыро и прохладно.
Устроившись так, что можно было с удобством облокотиться на седло, Берта приготовилась к бодрствованию на протяжении всей ночи. В течение часа тишина нарушалась лишь отдаленным грохотом орудий и тихим похрустыванием жующей лошади, как вдруг вдали, на расстоянии не более мили, послышался рокочущий раскат львиного рева. Девушка вскочила и положила руку на винтовку, лежавшую возле нее. Легкая дрожь пробежала по хрупкой фигурке. Берта почувствовала, как ее тело покрылось гусиной кожей.
Снова и снова повторился этот ужасный звук. Девушка была уверена, что лев приближается. Она не могла определить на слух направление звука, как не могла определить и направление, в котором стреляли пушки, но несомненно, рев льва раздавался с каждым разом все ближе. Зверь шел против ветра и не мог уловить ее запах, но, может быть, он шел на огонь. Но вряд ли огонь мог быть виден в лесу на значительном расстоянии...
Прошел еще час, наполненный страхом. Девушка напрягала слух и зрение, вглядываясь в темноту, заливавшую весь лес, за исключением маленького островка света, где находилась она сама. За все это время лев больше не подавал голоса, но у Берты было такое ощущение, что он тут и потихоньку подбирается к ней. Снова и снова она вскакивала, чтобы вглядеться в темноту за деревьями. Ее возбужденные нервы вызывали в воображении шорох подкрадывающихся лап. Она положила винтовку к себе на колени и сняла предохранитель, чтобы в случае чего быть наготове. От напряжения она дрожала с головы до ног.
