Рано утром следующего дня они продолжали свое путешествие. Путь их лежал через низкое предгорье Килиманджаро, огибая с южной стороны знаменитую гору и вел дальше на восток. Звери джунглей, которые попадались им по дороге, завидев такое шествие, пускались в паническое бегство. Лишь одного запаха Нумы было достаточно, чтобы вызвать во многих зверях желание бежать без оглядки, но вид странного существа, издающего запах льва, но не похожего ни на кого и ни на что ранее виденное ими, и то обстоятельство, что его вел, держа на поводу, гигант—Тармангани — это было слишком даже для грозных обитателей дикого мира.
Сабор-львица, почуяв на расстоянии запах своего повелителя и хозяина, смешанный с запахом Тармангани и запахом Хорты-кабана, рысью пустилась по прямой через лес для выяснения непонятного явления. Тарзан и Нума слышали ее рычание, перешедшее в жалобный визг. Львица, трогательно скулила, сбитая с толку. Распространяемая странной парой смесь запахов вызывала в ней любопытство и страх. Львы, какими ни кажутся страшными, зачастую очень робкие животные, а Сабор принадлежала к слабому полу и, естественно, обладала женским любопытством и женской робостью,
Тарзан отвязал копье, зная, что ему, возможно, придется сейчас бороться за удержание добычи. Нума остановился и повернул свою оскорбленную голову в направлении приближающейся самки. Он издал горловой рык, похожий скорее на мурлыканье, Тарзан собрался было уже его кольнуть, но тут появилась Сабор, а позади нее Тарзан увидел то, что заставило его вмиг остановиться,— четырех взрослых львов, следовавших за этой львицей.
Разбуженное в Нуме достоинство и готовность к активному сопротивлению могли бросить весь клан ему на помощь. Поэтому Тарзан остановился, чтобы сначала выяснить, какую звери займут позицию по отношению к оскорбленному собрату. Он не собирался уступать своего льва без боя, но, зная львов, как знал их он, вовсе не имел полной уверенности насчет дальнейшего поведения этих непредсказуемых хищников.
Львица была молода, а четверо самцов находились в расцвете сил и красоты. Таких красивых львов Тарзан никогда не видел. У трех львов были довольно скудные гривы, но у одного из них, вышагивавшего впереди, голову украшала прекрасная черная шевелюра, она колыхалась на легком ветерке.
Львица остановилась в ста футах от Тарзана, а львы следовали за ней и застыли на несколько футов дальше. Уши у них приподнялись, а глаза были полны любопытства. Тарзан не мог даже предположить, что они могут предпринять. Лев в сбруе, стоящий рядом с ним, пристально смотрел на собратьев, но ни звука больше не издал: молча стоял и наблюдал за ними.
