— Охота представляла бы немного удовольствия, — возразил первый говоривший, — если бы охотник боялся дичи, за которой охотился!
Д'Арно улыбнулся: Тарзан боится!
— Я не вполне разумею, что вы хотите сказать словом страх, — заявил Тарзан: — Как и львы, страх тоже различен у различных людей. Но для меня единственное удовольствие охоты заключается в сознании, что дичь моя настолько же опасна для меня, насколько я сам опасен для нее. Если бы я отправился на охоту за львами с двумя скорострельными ружьями, с носильщиком, и двадцатью загонщиками, мне думалось бы, что у льва слишком мало шансов, и мое удовольствие в охоте уменьшилось бы пропорционально увеличению моей безопасности.
— В таком случае остается предположить, что мосье Тарзан предпочел бы отправиться на охоту за львами нагишом и вооруженный одним лишь ножом? — рассмеялся говоривший раньше, добродушно, но с легким оттенком сарказма в тоне.
— И с веревкой, — добавил Тарзан.
Как раз в эту минуту глухое рычание льва донеслось из далеких джунглей, словно бросая вызов смельчаку, который решился бы выйти с ним на бой?
— Вот вам удобный случай, мосье Тарзан, — посмеялся француз.
— Я не голоден, — просто ответил Тарзан.
Все рассмеялись, за исключением д'Арно. Он один знал, насколько логична и серьезна эта причина в устах обезьяны-человека.
— Признайтесь, вы боялись бы, как побоялся бы каждый из нас, пойти сейчас в джунгли нагишом, вооруженный только ножом и веревкой, — сказал шутник.
— Нет, — ответил ему Тарзан. — Но глупец тот, кто совершает поступок без всякого основания.
— Пять тысяч франков — вот вам и основание, — сказал другой француз. — Бьюсь об заклад на эту сумму, что вы не сможете принести из джунглей льва при соблюдении упомянутых вами условий: нагишом и вооруженный ножом и веревкой.
Тарзан взглянул на д'Арно и утвердительно кивнул головой.
— Ставьте десять тысяч, — предложил д'Арно.
— Хорошо, — ответил тот. Тарзан встал.
— Мне придется оставить свою одежду на краю селения, чтобы не прогуляться нагишом по улицам, если я не вернусь до рассвета.
— Неужели вы пойдете сейчас? — воскликнул бившийся об заклад. — Ведь темно?
— Почему же нет? — спросил Тарзан. — Нума бродит по ночам, будет легче найти его.
— Нет, — заявил тот. — Я не хочу иметь вашу кровь на совести. Достаточно риска, если вы пойдете днем.
— Я пойду сейчас! — возразил Тарзан и отправился к себе в комнату за ножом и веревкой.
Все остальные проводили его до края джунглей, где он оставил свою одежду в маленьком амбаре.
