Жалобный собачий вой, словно губка, смывает с Мари черный налет тревоги, беспокойства, усталости, злости. В груди разливается тепло, которое растапливает холод этого дня. Берта сидит на корточках рядом с коробкой, в которой лежат шесть щенков, укутанные в белоснежное флисовое одеяло.
– О боже, какие они чудесные! – восклицает Мари, садясь рядом с Бертой.
– Да, чудесные. Такие лапочки.
– Слава богу, не новорожденные, – осмотрев щенят взглядом будущего врача, заключает Мари. Новорожденных щенков нужно отучать от материнского молока, а это та еще проблема. Эти щенки уже открыли глаза и ползают по коробке.
Берта интересуется:
– Должно быть, им дней пятнадцать, может, двадцать? Нужно позвонить Марино. Ты еще не звонила ему?
– Нет, прости. Сейчас позвоню.
И снова этот проклятый телефон. Мари отправляет сообщение, так как Марино никогда не отвечает на звонки. Он прочитает сообщение позже, в спокойной обстановке. Марино может себе это позволить, он опытный и даже известный ветеринар. Ему не нужно сидеть с телефоном у уха и искать клиентов.
Затем Мари снова подходит к коробке и начинает восхищаться щенками:
– Какие чудесные! Похожи на голден-ретривера, особенно окрасом.
– У некоторых голубые глаза, возможно, одним из родителей был хаски, – предполагает Берта.
Ну вот, хозяин не хотел дворняг и решил избавиться от них, подумала Мари. В ее теле снова закипела злость. Как можно вот так выбрасывать животных? К счастью, кто-то услышал писк и не побоялся влезть не в свое дело, отвезти щенков в городской приют и доверить их Берте.
– Посмотрим, – говорит Мари. Она осторожно, одного за другим, осматривает щенков. Некоторые белого окраса, другие – сероватого, но у всех длинная кудрявая шерсть. У троих щенков голубые глаза, похожие на аквамарины, завернутые в кусочки ваты. Мари целует щенков, гладит, обнимает.
– Теперь у вас есть я, – шепчет девушка, прикрывая глаза и вдыхая запах собачьей шерсти.
Вертолет почти задевает верхушки деревьев. В кабине кроме пилотов трое мужчин и собака.
– Мы на месте, – сообщает второй пилот.
Зорро поднимает уши, наблюдая за мужчинами в тесной кабине. Как и всегда, в вертолете ему не по себе. Громкий шум, вибрации, мигающие лампочки заставляют собаку нервничать. Он дрожит, он напуган. Зорро сидит рядом с Бруно, который обнимает его и пытается успокоить. Если бы не Бруно, его бы здесь не было. Он бы ни за что не согласился зайти в этого ревущего страшного монстра. Зорро смирился с этой пыткой только потому, что этого хочет его любимый друг, волшебник, который ничего не боится, умеет бегать, карабкаться на вершины, скользить по снегу и летать. Но вот к Бруно подходит бортмеханик, и Зорро понимает, что сейчас они полетят. В голове у него крутится лишь одно: «Только не это!»
