— И кто? — мне вдруг стало зябко возле пылающего костра.
— Младший сынок, убийца и изгой. Не ведали, что творили, когда от каторги спасали, вот он и отплатил им.
— Расскажите! — выдохнул Ромка и даже привстал.
— Вкратце история такая. Было у графа Шемета два сына. И надумал старший жениться на воспитаннице отца, красавице и умнице Наденьке. Да только перед самой свадьбой нашли его убитым. Поехал на охоту и не вернулся, застрелил кто-то. И видели рядом с тем местом младшего сына, который, как говорили, проходу невесте брата не давал. Арестовали было убийцу, но старый граф связи имел — договорился с кем надо, и дело замяли. Дескать, сам охотник по неосторожности на курок нажал. Больше младшего сына отец видеть не хотел, отправил за границу. И вот как вышло — вернулся тот нехорошим летом восемнадцатого года с отрядом матросов и толпой пьяных крестьян в родной дом и отомстил.
— А Наденька? — не выдержала я.
— Наденька сразу после гибели жениха ушла в монастырь, и о судьбе её ничего не известно.
— Здорово… — восхитился Ромка.
— Что же тут здорово? Братоубийство и убийство родителей — это страшно, — не согласилась я.
— Рассказывает здорово, — уточнил мальчишка. — А книжку я непременно куплю, это же всё тут было.
— Ну что, не сильно я вас напугал? — улыбнулся Николай. — Пора мне, завтра вставать рано. Он легко встал и, не оглядываясь, зашагал, растворяясь в темноте. Когда звуки шагов затихли, Кирилл пожал плечами:
— Странный какой-то.
— Писатели все странные, — я зевнула. — Давайте-ка ложиться спать, у меня уже глаза слипаются.
Что меня разбудило — не знаю. Может быть, крикнула ночная птица или просто я вздрогнула во сне. Рядом тихо похрапывал Кирилл. Он всегда храпит, когда выпьет, хотя делает это крайне редко. И тогда его из пушки не разбудишь.
Сон слетел, словно его и не было. Я поерзала, пытаясь устроиться поудобней, но твердость земли ощущалась сквозь спальник и вызывала раздражение. Всё-таки я неженка. И ещё какая неженка!
Похлопав в темноте глазами, я вылезла из мешка, погладила по щеке безмятежно дрыхнущего мужа, обулась и расстегнула молнию палатки. Снаружи было темно, ни малейшего намека на рассвет. Значит, спала я совсем недолго, ведь летом светает рано. Колкие холодные звезды вразнобой мигали на небе. Стоп, а наш костёр? Ромка остался ночевать около него, в палатку лезть отказался. Мы соорудили ему удобную постель из двух наших курток, и он тут же уснул, свернувшись трогательным калачиком. Но теперь костер потух и ничего не видно.
