— Обопрись на меня, командир, — сказал Бубякин. — Выберемся!
Когда они поднялись на верхнюю палубу, Кривцов взглянул на свои часы и изумился: прошло всего несколько минут! Но за эти несколько минут многое случилось. Вражеские самолеты улетели, израсходовав все бомбы. Из развороченного взрывами машинного отделения валил дым. «Непреклонный» погружался в воду. И на палубе, и на воде горел мазут. Одежда на матросах дымилась. Лица и руки у многих были обожжены. Повсюду лежали обгорелые трупы. Тяжелораненых, но еще живых спускали в шлюпки. Бубякин не мог отвести глаз от изуродованных, обожженных до черноты тел товарищей. Сухая, черная кожа, кровавая пена у губ. Окажись они с Кривцовым на верхней палубе во время боя… Но сейчас он меньше всего думал о себе. Стал помогать перетаскивать стонущих раненых. Он их всех знал в лицо, но сейчас многих просто не мог узнать.
А корабль все оседал и оседал на корму и медленно погружался в кипящие волны.
Напрасно Василий искал среди волн и подводную лодку «Щ-305». Она исчезла. Наверное, ее потопили прямым попаданием. Потерявшая управление, она не могла опуститься на дно и уйти от бомбежки.
Должно быть, эсминец даже во время боя шел, не сбавляя хода, так как до бухты Синимяэд было мили две, не больше. Для хорошего пловца — сущий пустяк.
С Кривцовым они оставались на корабле до последней возможности, пока не перетащили в шлюпки всех раненых. На них дымилась одежда. Они заметили барахтающихся в воде моряков, по всей видимости сброшенных за борт взрывной волной. Их охватывало плотное, все расширяющееся кольцо пылающего мазута.
Набрав в легкие побольше воздуха, Бубякин прыгнул в море, стараясь уйти как можно глубже. Когда вынырнул, огонь сразу же остро лизнул его по лицу. Василий снова нырнул. Он нырял так несколько раз, а потом, не обращая внимания на огонь, устремился к старшему лейтенанту Сорокину, который, судя по всему, терял последние силы. К счастью, шлюпка подошла сразу, и Василий передал офицера сидевшим в ней матросам. А сам снова нырнул, заметив над водой чьи-то руки. Он обрадовался, когда рядом увидел Кривцова: вдвоем вылавливать раненых было сподручнее. Когда все было кончено, Василий крикнул Кривцову:
— Поплыли до берега!..
Конечно же, Кривцов не мог сравниться с ним по силе, а потому, пока плыли, Василий поддерживал его. Они часто ныряли, стремясь уйти от горящего мазута, и все-таки их лица и руки были обожжены; брови, волосы, ресницы — все сгорело.
