Восторг отца передался дочери. Пальцы Терезы ласкали драгоценности, она кричала:
– Мы купим новые шторы и ковры! Зачем иначе свет? Чтобы видеть, насколько дом запущен?
Ее глаза сверкали.
– И новую одежду, дочка. У тебя будет платье, достойное королевы. Моя Тереза прекрасна, сеньор. Но станет ещё прекрасней, – гремел Квисто.
– И холодильник купим, – не успокаивалась девушка. – Отчего не завести холодильник, если будет электричество?
Питер рассмеялся и собрал драгоценные камни в носовой платок. Отец и дочь неотрывно наблюдали за его действиями.
Поймав на себе их взгляды, Лэндерс улыбнулся:
– Да, я за ними присмотрю. Мне бы не хотелось, чтобы Тереза появилась в этом колье на людях, а вы, Квисто похвастались камнями приятелям у Коммере Грации.
Отец и дочь проводили его до самых ворот виллы. Когда они вернулись в дом, Квисто спросил:
– Ты обратила внимание, разговоры о награде сеньора Питера словно не касались. Он не любит деньги?
Тереза наблюдала за огромной ночной бабочкой, кружившейся между кронами замерших в тени олив.
– Я пока его толком не знаю, но интуиция подсказывает, что занимает его не вознаграждение, а нечто более важное. И нам не стоит проявлять повышенный интерес. Это не делает нам чести.
– Да мне и самому так кажется. Но я становлюсь счастливым человеком, милая моя. С дьяволом скоро будет покончено! – возликовал Квисто. – Когда на острове узнают… быть может, наш народ оценит свою нынешнюю жизнь. Кто заставляет людей бросать родные края и мчаться в неизвестность? Только дьявол!
Тереза улыбнулась.
– Тебе легко так говорить. Ты видел мир…
Квисто вздохнул:
– Вот и моя дочь рвется куда-то. И для тебя наш остров слишком мал?
– Я хочу увидеть мир, отец.
– Лучше бы тебе выйти замуж и осесть на Альваро.
– И это тоже, – она подумала о Питере и его бывшей жене. Никогда раньше ей и во сне бы не приснилось, что она будет ревновать к женщине, которую в глаза не видела.
– Всему свое время. Ты ещё посмотришь мир, – вздохнул Квисто. – Выйдешь замуж, может быть не здесь. Я старик, но не дурак. Птички всегда покидают гнездо. – И вдруг, испытав неожиданный душевный подъем, и громко расхохотавшись, Квисто воскликнул. – И я как на крыльях летал, когда был молод. Но, знай, ты не откроешь для себя ничего нового и нигде не будешь так счастлива, как здесь, на нашем острове.
