«Не нужно лишнего геройства!» – говорили ему в Плимуте. Что, если он останется в городе, а контрабандисты что-то заподозрят? Несмотря на зной, по коже Питера пробежал озноб, словно он уже почувствовал между лопаток лезвие ножа. Эх, если бы прожить здесь пару недель, не вызывая ни у кого подозрений!..
За спиной Лэндерса раздался голос:
– Сеньор?
Он оглянулся. У столика стояла негритянка, настолько толстая, что ног вообще не видно. Ткань гигантского балахона ткань вздувалась, словно парус, надутый ветром. Хозяйка не обременяла себя заботой о чистоте наряда; зато на животе её располагалось цветастое изображение Триумфальной арки, перевернутый вверх тормашками Эмпайр Стейт Билдинг – на спине, а пудовые груди сминали Тадж Махал. По широким полям соломенной шляпы были разбросаны вылинявшие цветочки. Женщина добродушно улыбалась, и улыбка была под стать её телосложению. Черная, яркая, пышная Коммера Грация служила живым памятником во славу плоти и жизнелюбия.
Питер произнес первое когда-то выученное португальское слово.
– Cerveja.
Негритянка удивленно подняла бровь, услышав его акцент, и вперевалку зашагала прочь от столика. Потом вернулась с пивом, оценивающе оглядела гостя и вдруг спросила по-английски:
– Мистер, вы с корабля, или добирались вплавь?
Голос женщины звучал шутливо, добродушный смешок прорвался откуда-то из бездонных глубин её глотки.
Питер вздрогнул. В шутке было слишком много правды. Коммера Грация ещё раз улыбнулась.
– Удивлены? Но во время войны мы перевидали массу английских и американских моряков.
– Верно, я англичанин, с корабля, – настороженно подтвердил Питер. В душе его ещё тлела надежда на лучшее. Только бы ему поверили!
Грация продолжала ухмыляться.
– У нас многие говорят по-английски. А я вообще свободно.
– Это точно, – подтвердил Лэндерс, подумав, что если оставаться, придется сочинить целую легенду.
– А знаете, почему? Я – британская подданная. Знаете, мистер, здесь нет даго, итальяшек, испашек всяких – женщина похлопала себя по груди. – Один из моих бывших мужей был большим начальником на сахарных плантациях Ямайки. Поганый тип, но благодаря ему я стала англичанкой. А вы чем занимаетесь, мистер? Моряк или просто бич?
Питер рассмеялся, продолжая напряженно размышлять. Если женщина поверит словам Питера, это может пройти и с другими.
– Я моряк, – Лэндерс старался говорить небрежно и уверенно. – Но влип в скверную историю.
– В Сантосе?
– Да, – Питер сейчас походил на рыбака с морского траулера, и старался говорить в том же духе. – Нужно было смыться, тут подвернулась эта калоша. Хочу немного оглядеться. Может, какая работа найдется.
